Своя комната

Но как бы ни угнетали писательниц начала XIX века такие нападки (а я полагаю, что угнетали, и очень сильно), все это меркло по сравнению с проблемой, которая подстерегала их, когда они пытались перенести свои мысли на бумагу: у них не было традиции, чтобы опираться на нее, а имеющаяся была так мала и ограничена, что мало чем могла помочь. Мы, писательницы, мыслим так же, как наши матери. К великим писателям можно обратиться удовольствия ради, но пользы от них ждать бесполезно. Лэм, Браун, Теккерей, Ньюман, Стерн, Диккенс, Де Куинси (кем бы он ни был) не помогли ни единой женщине, хотя у них и можно перенять пару приемов и приспособить их под себя. Вес, скорость, аллюр мужского мышления слишком уж отличается от женского, чтобы выудить из него что-нибудь полезное – это был бы мартышкин труд. Возможно, первое, с чем столкнулась бы женщина, взявшаяся за перо в начале XIX века, – отсутствие общепринятых высказываний. Все великие романисты – Теккерей, Диккенс, Бальзак – писали живо и легко, но не безалаберно, выразительно, но не манерно, каждый в своем стиле, но тексты их все равно были общим достоянием. Все они использовали предложения, которые были в ходу в то время. Роман того времени мог начинаться приблизительно так: «Величие их работ побуждало не останавливаться на достигнутом, но продолжать. Наивысшее удовольствие им приносило занятие своим искусством, бесконечный поиск истины и красоты. Успех побуждает к действию, а усилие приводит к успеху». Это мужское суждение, в нем чувствуются Джонсон, Гиббон и им подобные. Для женщины такое не подошло бы. Шарлотта Бронте при всем ее таланте спотыкалась бы с таким громоздким орудием в руках, Джордж Элиот и вовсе пустилась бы в бесчинства. Джейн Остин, однако, лишь посмеялась и придумала свою манеру повествования, простую и естественную, и более никогда с ней не расставалась. Хотя у нее и меньше таланта, чем у Шарлотты Бронте, сказала она гораздо больше. Поскольку в основе искусства лежит свобода и полнота выражения, недостаток традиции, скудость и ограниченность инструмента сильно ограничивали женское творчество. Кроме того, в книге предложения не выкладываются с цепочкой, но образуют аркады и купола. Эти аркады и купола также ввели в обращение мужчины – для собственных нужд. Нет оснований предполагать, что женщинам подходят эпические поэмы или пьесы, раз уж им не подходят мужские предложения. Но литературные жанры успели закостенеть до того, как она стала писать. Один только роман не успел застыть – возможно, она взялась за романы еще и поэтому. Но кто сказал, что даже в наше время «роман» (я беру его в кавычки, чтобы дать понять, какими неуместными мне кажутся эти слова), самая податливая из всех форм, подходит для использования женщинами? Не сомневаюсь, что когда они обретут свободу, то немедленно приспособят все формы под себя, а то и изобретут новые – и стихи не обязательно останутся стихами. Ведь именно поэзия так и не получила выхода. Тут я задумалась, как бы женщина в наше время написала трагедию в пяти актах. Использовала бы она стихи? Отказалась бы от прозы?

Но все это – сложные вопросы, и ответы на них теряются в сумерках будущего. Оставлю их, поскольку они побуждают меня отклониться от темы и скрыться в поисках ответов в густом лесу, где я потеряюсь и, скорее всего, окажусь в лапах чудовищ. Мне бы не хотелось углубляться в мрачную тему будущего литературы, и уверена, что вам это тоже ни к чему, так что задержусь всего на мгновение, чтобы привлечь ваше внимание к следующему: в будущем наверняка станут очень важны физические факторы. Книги будут приспосабливаться к людям, и можно предположить, что женские книги будут короче, более сжатыми, чем мужские, чтобы для них не требовалось долгих часов спокойной и сосредоточенной работы. Ведь женщин будут постоянно прерывать. Кроме того, нервная система у мужчин и женщин явно различается, и, чтобы добиться полной отдачи, нужно выяснить, что подходит именно вам: многочасовые лекции, придуманные монахами сотни лет назад, или же что-то иное? Как часто надо чередовать работу и отдых, если понимать под отдыхом не безделье, но смену деятельности, и как определять эту смену? Все это надо выяснить и обсудить, и все имеет отношение к женщинам и литературе. Но где же взять исследование женской психологии, выполненное женщиной, думала я, снова подойдя к книжному шкафу. Если уж женщин не допускают к занятиям медициной на том основании, что они не играют в футбол…

К счастью, тут мои мысли повернули в другом направлении.

Пять