Своя комната

Но что бы сказать? И как? Честно говоря, мне часто нравятся женщины. Мне приятно, что они свободны от стереотипов. Радует их цельность. Безымянность. Нравится – впрочем, остановлюсь на этом. Вы говорите, что в том шкафу хранятся чистые салфетки, но не спрятался ли там сэр Арчибальд Бодкин[28]? Буду говорить строже. Достаточно ли мужской критики вы от меня услышали? Я сообщила, какого низкого мнения о вас мистер Оскар Браунинг. Сообщила, что

некогда думал о вас Наполеон и что теперь думает Муссолини. Кроме того, я трудолюбиво переписала вам добрый совет критика признать свои ограниченные возможности – на тот случай, если вы захотите заняться литературой. Я озвучила мнение профессора Х. об интеллектуальной, моральной и физической неполноценности женщин. Я передала вам все, что само приплыло ко мне в руки, без моего запроса, и вот вам финальное предостережение от мистера Джона Лэнгдона Дэвиса[29]. Мистер Джон Лэнгдон Дэвис сообщает, что «вместе с желанием иметь детей исчезает нужда в женщинах». Запишите, пожалуйста.

Как еще убедить вас заняться делом? Молодые женщины, скажу я, прошу внимания, начинается заключение. На мой взгляд, вы удивительно невежественны. Вы ни разу не сделали ни одного мало-мальски важного открытия. Вы не низвергали империи, не возглавляли идущие в бой армии. Вы не написали ни одной шекспировской пьесы и не наставили варварское племя на истинный путь к цивилизации. В чем ваши оправдания? Можно, конечно, указать на улицы, площади и леса, кишащие черными, смуглыми и белыми обитателями, и сказать, что вы были заняты другим. Без нас по этим морям никто бы не плавал, а эти плодородные земли были бы пустыней. Мы родили, выкормили, намыли и выучили до шести-семи лет один миллиард шестьсот двадцать три миллиона человек (статистика говорит нам, что именно столько сейчас живет людей на планете), и на это ушло некоторое время.

Вы совершенно правы, и я не буду спорить. Но все же напомню, что с 1866 года в Англии есть по меньшей мере два колледжа для женщин, что начиная с 1880 года замужней женщине дозволяется иметь собственность, а в 1919 году, то есть целых девять лет назад, нам разрешили голосовать. Кроме того, вот уже почти десять лет нам доступны почти все профессии. Если вы хорошенько обдумаете эти бесценные привилегии, которыми мы наслаждаемся уже столько времени, и тот факт, что на данный момент можно найти около двух тысяч женщин, способных тем или иным способом заработать пятьсот фунтов в год, вы согласитесь, что хватит оправдываться отсутствием возможностей, образования, поддержки, времени и денег. Экономисты сообщают, что у миссис Ситон было слишком много детей. Разумеется, вы должны продолжать рожать, но по двое-трое, не десятками и не дюжинами.

Таким образом, у вас будет время и кое-какие знания из книжек – прочих у вас и так хватает, да и в колледж вас посылают, судя по всему, не за образованием, – так что вы можете приступать к следующей стадии своей долгой, трудоемкой и крайне туманной карьеры. Тысячи перьев уже занесены, чтобы сообщить вам, что делать и на что влиять. Мое предложение может прозвучать несколько фантастично. Облеку его в литературную форму.

Я уже говорила вам, что у Шекспира была сестра, но не ищите упоминания о ней в биографии работы сэра Сидни Ли[30]. Она умерла в юности, так и не написав ни слова. Ее похоронили напротив «Слона и замка», там, где останавливаются омнибусы. Я же верю в то, что погребенная на перекрестке поэтесса, не написавшая ни слова, все еще жива. Она живет во мне, и в вас, и в тех женщинах, кто не смог прийти сегодня, поскольку им надо мыть посуду и укладывать детей. Но она жива, поскольку великие поэты не умирают; они продолжают жить, и чтобы предстать во плоти, им нужно только одно. Мне кажется, что вы можете помочь ей. Я верю, что если мы проживем еще век – речь здесь об общей, реальной жизни, а не о наших маленьких отдельных жизнях; и у каждой из нас будет пятьсот фунтов в год и собственная комната; если мы привыкнем к свободе и воле писать что вздумается; если мы покинем общую гостиную и увидим людей, и как они взаимодействуют не между собой, но с миром, увидим небо, деревья и все прочее; если мы забудем о мильтоновском пугале, поскольку никто не имеет права заслонять нам мир; если мы признаем, что опереться не на кого (а это так), все мы шагаем сами по себе и имеем дело с реальным миром, а не только с отношениями полов, – вот тогда представится случай и покойная поэтесса, некогда бывшая сестрой Шекспира, вновь обретет тело, которое прежде так часто теряла. Она увидит свет, и опорой ей станут ее неизвестные предшественницы, как это некогда было с ее братом. Но нельзя ждать, что без нашей подготовки и общей работы она родится вновь и будет жить и писать стихи, – это невозможно. Но я уверена, что она вернется, если мы будем работать вместе, а значит, даже в бедности и безвестности надо не прекращать трудиться.

Эту книгу хорошо дополняют:

Сила твоей истории

Эль Луна, Сьюзи Херрик