Свояченица

Алексей шумно выдохнул и уселся напротив свояченицы:

- Ну что, Анна Даниловна, не побалуете путника чайком, если хозяин не возражает? - изображая ревность покосился он на Сашу.

Юрка повис у дяди на шее, скульптор вздохнул с заметным облегчением, Катя робко улыбнулась, Анна - "рублём подарила":

- Где тебя носило? Извелась вся!

- Мам, ладно тебе, меня лучше поругай, - вступился за опекуна мальчишка.

- Вижу, ждали!.. - с удовлетворением отметил Алексей и добавил: - Ну, в самом деле, покормите! Почти сутки не ел!.. Юрка, отпусти, ведь задушишь. Лучше матери помоги, а то она известная копуша.

Впрочем, он сам подошел к Анне, которая уже ставила на электроплитку кастрюлю с бульоном и вполголоса сказал:

- Отправь-ка детей. Есть разговор.

Анна сразу повернулась к нему, потом посмотрела на детей и просительно - на скульптора. Тот как будто не понял: сидел, уставившись в летящего по клеенке гуся и левой рукой раскалывал баранку за баранкой, а кусочки указательным пальцем пододвигал Кате.

Катя-то как раз всё поняла:

- Мамочка, можно мы с Юркой пойдем наверх? Пусть он посидит со мной, я одна не хочу...

- Конечно, моя умница! - обрадовалась мать. - Я провожу тебя!

Девочка сначала покачала головой - сама, мол, - поднялась, опираясь на стол, пошатнулась и кивнула. Женщины в обнимку поднялись по скрипучей лестнице. Сверху раздался голос Анны:

- Мальчики, я посижу с Катей, пока она не заснёт.

- Обязательно! - отозвался за всех "мальчиков" Алексей. - Смотри только сама не усни, нам ещё нужно кое-что обсудить. Спокойной ночи, Катюха!

Юрка поглядел на потолок, где раздавались шаги матери, серьезно спросил:

- Что с ней было?

Алексей обдумывал, как бы ответить полнее, но при этом не говорить о девочке того, чего никому знать не положено. Наконец, решился:

- Те люди, которые увезли из лагеря всех, кроме тебя, переправили Катю в одно место, где с ней ужасно обращались. Если бы не подоспел дядя Саша... Да что там говорить, ты и так всё видишь! Только не задавай сестре вопросов. Она сама расскажет, если захочет. А нет - её право. Ты в состоянии понять, что человек имеет право на свои тайны?..

О да! Юрка уже одну свою имел!

Получив разрешение погулять и дяди Лёшины командирские часы, чтобы контролировать время, он потихоньку смылся. Мужчины вышли покурить во двор.

- Как ты после боя, оклемался?

- Гадом меньше... - поразил Саша равнодушием ответа.

- Оставаться нам у тебя всё равно теперь нельзя, мы и так наследили здесь больше, чем достаточно.

Трегубов поднялся с крыльца:

- В этом ты прав. Надо нам двигаться дальше. Но дети будут связывать по рукам и ногам.

- Никаких "нам"! - отрезал Алексей. - Завтра утром я увезу их к Рустаму, а ты останешься тут. Пойми, исчезновение твоё не может пройти незамеченным, а это неминуемо приведет к твоим гостям, которые и так слишком заметны.

- Как бы то ни было, Катя физически должна окрепнуть. Иначе она просто не выдержит такого переезда, - ответил скульптор. - И я знаю, где их с Юркой можно пока схоронить, - он поморщился от неудачно подобранного слова и исправил оговорку: - в смысле, спрятать...

Трегубов пошел к калитке.

- Куда ты? - удивился художник.

- Соскучился по камню. Пойду в монастырь, поработаю. Знаешь, как там хорошо дышится?!..

- Еще бы! В женском-то!

* * *

Марья Павловна и Маринка послонялись по дорожкам пансионата, посмотрели расписание мероприятий в местном рассаднике культуры, записались на автобусные экскурсии и вполне довольные собой, отправились на ужин.

За одним столом с ними оказалась та самая многодетная семья, коей так посчастливилось с музеем Пожалостина.

Семья состояла из невероятных размеров мамаши, её царственного супруга и четверых как под копирку сделанных и одинаково постриженных детей-погодков.

Жизнерадостный папаша быстренько взял салфетку, перетёр все вилки и чайные ложки (включая луканенковские), подмигнул Марье Павловне, покосился на томную подругу жизни и побежал на кухню за чайником.

Маринка, уплетая вкусный творожник, с любопытством и ухмылкой наблюдала взаимодействия в семейном мирке соседей, сверила свою реакцию с материнской и заметила: на переносице у той появилась "служебная" складка... Марья Павловна явно думала о работе.

"А что, если и вправду этот Юрка - Арбузов?!. Да нет, вряд ли. Подобные совпадения бывают только в кино!"

- Маринка, ты в состоянии подробно, слово в слово, пересказать мне всё, что говорил твой интернатский ухажер? - наклонилась она к уху дочери и, предвосхищая поток возмущений, интригующе добавила: - может статься, ты окажешь мне неоценимую услугу в одном запутанном деле!..

Польщенная доверием, дочь округлила глаза и запустила воздух под верхнюю губу.

Парочка заговорщиц покинула ужин. Они нашли скамейку-качели.

Пока Марья Павловна "накачивала" смекалистую дочь, объясняя, что именно от неё требуется, к их висячей лавочке подошел пятилетний карапуз, поднял с земли камень, зажал его в пухлом кулаке и выжидающе-пристально стал смотреть сквозь Маринку на вожделенное сиденье.

- Тимурчик! - раздалось кудахтанье наседки. - Где ты?..