Свояченица

На тропинке, откуда ни возьмись, появилась скрюченная бабка с драным целлофановым мешочком, из которого сыпался какой-то гербарий.

- Вот ты где, негодник, - сварливо запричитала бабулька. - Оставили тебя, непоседу, на мою голову! Что ты опять удумал? Дай сюда камень! Девочка уже покаталась, сейчас она встанет, - произнесла старушка с нажимом, глядя на Маринку красными глазами, - девочка встанет и пустит тебя. Ведь это качели для маленьких. Правда? - обратилась она за подтверждением к Марье Павловне.

Та предложила вариант:

- Вы лучше сами присядьте, отдохните. Пока Маринка и ваш боец ознакомятся вон с той фигурной композицией, вы мне покажете, чем тут можно запастись на зиму.

Дети пошли разглядывать оберегавших яблоневый сад гипсовых горнистов и юных граций в потемневших от течения дождей и времени косынках. Марья Павловна же, поскольку сама уважала травное лечение, с прилежанием отличницы внимала ведунье, удивленной внезапным послушанием внука. В бормотании старой колдуньи проскакивали названия: мята, полынь, чабрец, зверобой, повилик, ромашка, пустырник, что-то еще, - Марья Павловна не всё разобрала. Она стала уточнять, в каких случаях какие травы предпочтительнее и когда их надо собирать.

- От ожогов? Это безумно актуально!

- Боль от ожога кипятком легко снимается яйцами, сбитыми с топленым маслом, - посоветовала собеседница, издали приглядывая за бесценным внуком. - А для обычного ухода за кожей, - она одобрительно исследовала глазами прекрасные руки капитана, - помогает кофейная гуща: прежде, чем вымыть чашки, намажьте на руки, а потом домывайте, минуты через две.

- Да нет, я на солнце сгораю!

- Ну, от этого есть просто идеальное средство: ваша собственная моча, - продолжала делиться опытом бабка, покачивая в воздухе короткими кривыми ногами. - Вот вчера, во время грозы, у одной из сестер-хозяек дом от молнии загорелся. Тут неподалёку. В нём было четверо мужиков. Дотла! Её счастье, что дежурила, - проскрипела старая колдунья, - а то бы и самой несдобровать. Ночью ведь!

Марья Павловна, хоть и сидела, но, как говорится, так и села...

- У кого ж такое?

- Есть тут одна... пышечка... - Красноватые глазки злобно прищурились. - Бог шельму метит!..

- А кто сгорел? Родственники её?

- Кто надо, тот и сгорел! Сама разберись, коли интересуешься, сказала бабка, бодро соскочила на землю, кликнула внука и пропала меж деревьев...

Марья Павловна подождала, пока Маринка слезет с постамента, махнула дочери: иди, мол, скорей!

"Мистика! Что ж это со мной? И на солнце, вроде, не должна была перегреться... Нигде отдохнуть нельзя, тут же начинают "грузить". Как будто чуют, где я работаю!"

- Дочка! Пойдем! Что за программа у нас на вечер назначена?

- Там фильм какой-то, - живо откликнулась Маринка. - Старьё, небось!

- Фильм? Отличненько! Будем культурно отдыхать, а то все норовят запрячь, даже старые ведьмы, - продолжала ворчать Марья Павловна.

- А она что, в самом деле ведьма?

- Самая настоящая! Пошли, заберем из номера деньги и сумку. Раз тут такое происходит...

В номере их ожидал сюрприз... Нет, не взлом, и не кража. Хуже: потоп! Вода лилась из всех кранов, набираясь в душевом поддоне и не успевала убежать, хотя сливной водоворот трудился изо всех сил.

Марья Павловна расценила это, как диверсию темных сил.

- Ах, так?!..

Она перекрыла вентили, плюнула в лужу на полу (благо, в комнату не пошло: порожек высокий, а вниз протечет - тем быстрее слесаря пришлют) и неприступно виляя бедрами, забросила сумку с документами и деньгами на плечо:

- Дочка! Идем развлекаться!

Фильм и в самом деле оказался старый: Марина видела его раза два по телевизору. Кроме того, над кассой висела доисторическая табличка: "Детям до шестнадцати лет смотреть не рекомендуется." Поэтому она отпросилась в поселок.

- Ну, что ж, не хочешь смотреть, так иди погуляй, пока я буду плавать в этом "Море любви". вдруг там и вправду чего покажут, так сгоришь со стыда, глядя на это одновременно с дочерью, - сказала она.

Маринка подмигнула матери:

- Я пошла!

- Но только пока не стемнело!

* * *

Гордая доверием матери, Маринка весело вышагивала по центральной улице, как по Бродвею, радуясь, что летом солнце садится поздно. Волосы щекотали кончиком хвоста голые ноги. Она перекинула косу на ещё плоскую грудь, и тут вдруг обнаружила, что навстречу решительно движется этот нахальный грубиян...

Внезапно, мимо неё, как вихрь, пронёсся старший из отпрысков многодетного семейства... Видимо, у него ещё за ужином чесались руки: он на ходу пребольно дернул её за косу. Юрка небрежным балетным движением оттянул ногу в сторону и обидчик полетел в придорожную пыль, вскочил, набросился на защитника с кулаками, опять полетел - в канаву. Прямо под ноги стройному иван-чаю, который, как известно, лучше всего кустится на помойках.

Указав на выбравшегося из грязи и оттиравшего свой джинсовый костюмчик разбойника, Маринка бесхитростно предложила:

- Пойдем отсюда!

Закинув головы, дети безжалостно заржали и пошли рядом, весело обсуждая происшествие.

? Марин, ты прости меня, я не хотел тебя обидеть, и мама твоя мне понравилась...