Свояченица

- А где же Гриб? - Анна уже побежала наверх по парадной лестнице.

В коридорах второго этажа, распространяя едкий запах ацетона, подравнялись по ранжиру мешки со строительным мусором, доски, банки с красками, лаком, звуконепроницаемые панели и вся прочая обязательная для ремонтно-строительных работ атрибутика.

Прямо по курсу перед Анной находилась приоткрытая дверь хорошо знакомого ей парадного зала. Туда она и направилась. За ней еле поспевали опекун детей и капитан Луканенкова.

В зале не горело ни одной лампочки, но были открыты прежде задернутые портьеры. Света уличных фонарей оказалось достаточно, чтобы Анна увидела лёгкое колыхание одной из них.

- Вот ты где, крыса! - Она налегла на портьеру всем телом, но любитель стерильности вывернулся и на сей раз.

Он забегал по залу, как белая лабораторная мышь, случайно вырвавшись из клетки. Не сумев прошмыгнуть в дверь мимо Марьи Павловны, широко расставившей в проходе босые ноги, он не нашел ничего лучше, чем открыть один из морозильников и юркнуть туда, прихлопнув за собой мышеловку...

Анна помчалась вниз.

Чтобы вытащить морозонеустойчивое животное, Алексей стал искать какую-нибудь ручку или кнопку, но так и не обнаружил ни одной. Они не смогли его извлечь из ловушки, в которую сам себя загнал...

- Жадность фраера сгубила! Покушать плотно захотелось: накушается теперь, - злорадно отметила Марья Павловна.

Анна перепрыгнула через охранника, пробежала по коридору, снова приникла к двери, скрывавшей от неё мальчиков.

- Говорю тебе, - услышала она разговор, - это была мама, - с солидностью уверял подростковый "петушиный" говорок, в котором она различила интонации Пашки.

- Откуда ей тут быть? - грустно возражал ему совсем ещё детский голос Петрушки. - Её, небось, тоже из больницы не выпускают, как и нас. И что это за болезнь такая дурацкая, когда чувствуешь себя хорошо, а никого видеть нельзя?!.

- Петя, Павлик! Это я, мама! - заорала Анна не своим голосом. - Вы слышите меня?.. Я здесь!

- Ну, что я тебе говорил? - радостным басом завопил Пашка. - Мам, тут же закукорекал он, - вытащи нас отсюда!

- Сейчас, сейчас, мои золотые, - билась о металл мать, - мальчики мои, подождите, сейчас!..

Марья Павловна отодвинула её и плечом попыталась высадить дверь.

- Невозможно! Давай всё-таки попробуем ключами.

Опекун подошел к двери, позвал:

- Паша!

- Дядя Лёша, это вы? - мальчишка ещё больше обрадовался, услыхав опекуна. Анна ревниво прислушивалась к их разговору.

- Павел, скажи мне, у вас там есть хоть какое-нибудь окно?

Выяснилось, что окно есть, только высоко. Им до него не дотянуться, а подставить нечего: вся мебель привинчена к полу.

- Всё ясно, там ремонт уже был, значит, снаружи их вряд ли достанешь, - рассуждал вслух Алексей. - Тогда будем пытаться открыть отсюда. Теперь, уж точно, придётся немного пошуметь. Марья Пална! - обратился он к Луканенковой по-свойски. - Принеси пушку оступившегося, она ему уже не нужна. Будет лучше, если найдешь где-нибудь запасную пару перчаток, или хотя бы одну.

Капитан передала Анне журналы медучета, мигом слетала в противоположный конец коридора, одолжила там перчатки у караулившего их тела Пышки, выдернула салфетку из-под шприца, заодно прихватила свои валявшиеся на полу босоножки, сбегала проведать охранника и вернулась.

Алексей тем временем объяснил ребятам, где им лучше встать, чтобы было безопасно.

- Что ты хочешь делать? - тормошила его Анна. - А вдруг, не дай Бог, зацепишь...

- Не лезь под руку, - цыкнул на свояченицу афганец, - лучше уши заткни.

Анна поняла это в переносном смысле: засунув отданные ей капитаном документы под пояс брюк (которые стали значительно свободней за последние дни), она вытащила "жучок", зажала его в потном кулаке.

Алексей натянул перчатку, вытянул руку, ещё раз спросил, укрылись ли парни, и стрельнул в злополучный не пускавший их кружочек замка...

Не дожидаясь, пока стихнет громовое эхо, Анна снова бросилась на дверь.

- Погоди, дай-ка я, - зять, сосредоточившись, ударил ногой прямо по замку.

Мальчишки выскочили, повисли на взрослых, поочерёдно меняясь местами, причем, к неосознанной обиде Анны, наиболее горячая часть объятий досталась опекуну...

- Ну, хватит, сопливые вы мои, - резко сказала Марья Павловна, вытирая неизвестно откуда взявшиеся слёзы. - Надо делать ноги.

Через главный вход не удалось, оказалось, там уже стояли две легковые машины. Видимо, мальчиков сегодня ночью действительно собирались перевезти в иное место. А может, Кофр решил, что оставлять их под присмотром маньяка-любителя будет небезопасно.

Все впятером они кинулись обратно в подвал - ночные рубашки так и замелькали впереди. Петька по дороге потерял тапок, вернулся за ним, дотронулся до матери, словно проверяя, живая она или снится ему, помчался за братом.

- Выводи детей! - приказала Анна опекуну, задержавшись возле Луканенковой. - Машка, давай помогу!