Своим судом

— …Ты могла бы выйти за меня замуж?

Она оглядела его критически с головы до ног.

— А что? Ты в общем-то красивый парень, — девушка секунду подумала, подыскивая определение. — Высокий. И денег, кажется, много получаешь…

— О-хо-хо! — вздохнул Окунев, а девушка засмеялась. Ей казалось, что она знает художника тысячу лет.

В сумерках на ресторане зажгли сигнальные огни. Они отбрасывали на черную воду светлые дрожащие пятна.

— И всем казалось, что радость будет, что в тихой заводи все корабли, — сказал Окунев, тупо разглядывая, воду. Мысли художника были неясны и рыхлы.

— …что на чужбине усталые люди светлую жизнь себе обрели, — подхватила девушка. Она знала эти стихи.

— Завтра я поеду в деревню… — сердита сказал художник и заплакал. — Буду ловить рыбу…

3

Малев проснулся под утро: разбудил пес, ткнул в щеку влажным холодным носом.

— Ты чего? — приподнялся Малев.

Пес обрадовался голосу, полез к Малеву с лапами, но тот прикрикнул, и Загря виновато лег на землю.

— Не бойся, не проспим! — успокоил собаку Малев и подтянул сбившийся к ногам полушубок.

Плашкоут так и не пришел. Вернувшись к реке с остатками рыбы, Малев до вечера провозился с садком, который еще раньше наметил сделать в ближнем к Реке озере. Он нарубил ворох тальнику, зашел в воду на сколько позволяли развернутые сапоги и забил в дно по кругу десятка полтора кольев, а потом оплел их вицами, как плетень. Получилось как надо, вода свободно проходила через садок, и рыба могла в нем жить долго.

Возвращаться к стану не хотелось. Малев набросал в обласок сухой прошлогодней травы, лег и укрылся полушубком, подумав мельком, что сила у него стала уж не та, ушло времечко…

— Ночуем здесь, Загря, — сказал он собаке и сразу же уснул, крепко и без снов.

Теперь вставать было еще рано, Малев выпростал из-под полушубка онемевшие руки и потряс кистями, восстанавливая кровообращение. Руки у него в последние годы немели ночами, и он даже как-то ходил к врачихе, но та сказала, что ничего сделать нельзя, руки немеют от того, что много работали. Это она правильно сказала, и Малев успокоился: «Подюжат еще…»

…Спать расхотелось, качнув обласок, Малев вылез из него, обулся, закурил и по привычке оглядел Реку.

Вода начала спадать. Кое-где всплыли узкие, похожие на щук, отмели, а на берегах остались соры — обломки деревьев, подмытые кусты и другой хлам.

Малев спустился к моторке и перевел ее ближе к обрыву, на место поглубже, чтобы не обсохла, потом развел в затишке под кустами небольшой огонь и пошел к озеру.

Караси в садке стояли неподвижно, и он казался пустым, потому что спины рыбин сливались с дном. Но когда Малев нагнулся и сунул в садок руку, вода там взорвалась, в лицо ударил целый сноп брызг. Малев выхватил все-таки карася, вышел из воды, бросил его на землю и обтер лицо.

— Вот и умылись! — сказал он Загре, прижавшего карася лапой к земле, чтобы не прыгал.

Выпотрошив тяжелую рыбину, Малев натер ее солью, насадил на палку, а палку воткнул в землю, наклонив над огнем в дымке.

Минут через тридцать карась испекся. Загря подошел к дремавшему хозяину и поскреб лапой по полушубку.

— Мясо не довари, а рыбу перевари, слыхал? — спросил Малев, но встал и осторожно, чтобы не развалился, снял карася с палки.

Отвалив на весло мясо с хребта рыбины, Малев бросил остатки на траву. Пес, наклонив голову, обошел вокруг своей доли, лег и стал ждать, пока остынет.

Солнце еще не взошло, а они уже закончили завтрак и стали собираться в дорогу к озерам. Малев выбросил из обласка траву и взял ружье, а потом обернулся к Реке и увидел под яром на другой стороне оседающий столб воды, тут же по ушам ударил звук взрыва, и злобно зарычал Загря.

Метрах в ста ниже взрыва от берега отошла лодка, человек в ней стоял во весь рост, сачка не было видно, но Малев понял, что «тот» держит его в руках и ждет, когда начнет всплывать убитая рыба.

«Откуда он взялся? — подумал Малев, сбегая к лодке. — Не слыхать было мотора…»

Он не представлял четко, что именно собирается сделать.

— Поглядеть бы на тебя, гада, — бормотал он, дергая шнур заводки мотора один раз, другой…

Мотор взревел на самой высокой ноте, вытолкнул из воды лодку, и она дробно застучала по мелким волнам. Пса, успевшего заскочить на нос, отбросило в середину лодки, он посмотрел на Малева и остался лежать, больше не вставал.

Мотор на другой стороне заработал чуть раньше «Вихря» Малева. «Тот», видно, заметил опасность.

— Покасливой, а трусливой! — пробормотал Малев.

Обрывки мыслей в его голове теперь определились в ясное и вполне осознанное решение: догнать!

Неторопливо вставало солнце. Малев приподнял за ручку бачок и на вес определил количество бензина. Двойной ноющий звук повис над рекой, будто два невиданных комара завели бесконечную песню.

«Я те дам, — бормотал Малев. — Не уйдешь…»

Он прикинул, не добавить ли оборотов мотору, но не стал, чтобы не рвать машину. Отдумал.

4