Своё никому не отдам

Потом рубили лозу, что изогнутой шашкой значительно удобней, чем его прямой эспадой. Но он и своей "булавкой" не оплошал — надо ведь к собственному оружию приспособиться, а оно тоже сечь способно и в руке не тяжело. А после бились на кулачках, отчего светлый лик сына царского расцветился следами мужской доблести. Крестьянские ребятишки не так дерутся, как эти. У них побеждает сильнейший, а казаки вёрткостью берут и стремительностью. Короче — утёрся он по полной, аж слезу иной раз из него вышибали.

Вместо недели, обретался он в станице вдвое дольше, однако лучшим среди юной воинской поросли так и не стал. Этих ребят воинскому делу обучают сызмальства и заметно жёстче, чем деток боярских, княжеских или царских. Синяков только научился избегать, да бичом стал бить куда надо, ну и много чего ещё освоил. Особенно по части как спрятаться или незаметно подобраться, а потом попасть в уязвимое место из небольшого бесшумного самострела, что на иноземный манер арбалетами зовутся. Пикой на скаку научился орудовать — хороший воин должен с любым оружием быть для супостата опасным. Да и без оружия тоже.

Понятное дело, со всеми в станице успел перезнакомиться, но теплоты в отношениях или доверительности ни с кем не возникло. Всё же чужаком его здесь считали, хотя и не поддразнивали. Да и Федота никто не обижал, и к занятиям юношеским его допустили, но он тут успехами не блистал — и горло ещё не до конца здорово, и рука не совсем в порядке.

Потом началась жатва, а Васька мог уже хорошо держаться в седле, и путешественники двинулись вдоль берега на восток.

***

Миновали несколько станиц. Разглядев последовательно эти поселения подряд, Гриц приметил в их планировке некоторые любопытные черты. Дома на этих заставах расположены не рядами и не по кругу, а какой-то непонятной кучей, теснясь к центру и разметав огороды во все стороны. Всякий раз, когда подъезжал, возникало ощущение, что попал под взгляды со всех сторон — так смотрели на него небольшие подслеповатые окна, словно прищуривались, целясь в спину.

С этой мысли и начал анализ. А ведь эти построения содержат в себе массу будущих возможностей в плане вооруженного противостояния. Пути скрытного отхода между подсолнухами, или ползком, вдоль полосы льна. Да хоть за дровяниками или валом навоза.

Ещё можно пропустить нападающих внутрь, а потом вдруг со всех сторон на них наброситься, или обстрелять хоть из самострелов, или из мушкетов — есть у казаков и огнестрельное оружие. И с крыш камнями забросать тоже получится.

И наоборот несложно создать укрепление — узкие проходы легко перегородить звеньями забора — вот же добротный тын, раскрепленный на мощных горизонтальных слегах! Повернул его, и нет пути конному, да и пеший замешкается. А из-за того плетня удобно ударить во фланг.

Получается, что тут устроен то ли лабиринт для удобства отхода, то ли заготовка крепостицы, возвести которую можно в считанные минуты. Для женщин и детей имеются удобные пути отхода и, есть подозрение, что выводят они туда, где припрятано и оружие, и провиант, и что-нибудь ещё, нужное беженцам.

Хотя сами казаки симпатий у царевича не вызывают. Жалования они не получают, но и повинностей никаких не несут. То, что ими выращено или взято с бою — их добыча. А ещё из-за них у папеньки бывают неприятности с соседями. Они ведь время от времени посылают ватаги на разбой. Нет, Рысские земли не разоряют, но, скажем, на тех же тугалов навалиться, или бриттские городки пограбить — это запросто. Возле каждого их поселения в лодочном сарае припрятана мореходная лодка, на которой, переплывая от острова к острову, они могут добраться в любую точку Посейдонии. Тут ведь от одной земли до другой недалеко.

Сейчас во время жатвы, да ещё и поджидая начала сельджукского набега, они, ясное дело, остаются на месте, а как закончат с урожаем и поднаберут трофеев от побитых из засад агрессоров, так по осени и сорвутся на промысел. За кафтанами, как они говорят. Или за зипунами.

***

К последней — самой восточной в цепи казачьих застав — станице подъехали вечером. Здесь и предполагалось заночевать. Казаки вернулись с полей усталыми — сегодня уже косили рожь. Пристанище для путешественников нашлось без труда — Гриша понемногу нахватался характерных словечек и речевых оборотов, да и другие ухватки скопировал, так что эта братия его принимала за своего. Казачки — как на подбор статные и весьма решительные — в доме и на дворе у мужей своих ни на что позволения не спрашивают, и принимают приезжих, как сами полагают нужным — то есть ужином и местом для ночлега. Видимо, принимая царевича за кого-то из своего сословия, как он смеет надеяться. Или наслышаны? Кто его разберёт!

Главное — напотчевали и спать уложили. Что ещё нужно усталому путнику?