Swiss Democracy: Possible Solutions to Conflict in Multicultural Societies

Вернее, логика присутствовала, но не в виде единого грандиозного замысла, навязанного кем-то сверху или извне. Большая удача швейцарцев в том, что они, за одним-двумя исключениями, всегда были хозяевами своей судьбы. В то же время они рано поняли, что вместе со свободой приходит и ответственность, а с правами - обязанности. Таким образом, сегодняшние институты постепенно формировались не по картезианскому принципу, а путем проб и ошибок, взаимного обучения и почти инстинктивного скептицизма по отношению ко всему новому. Подобно ребенку, которому нужно упасть, чтобы усвоить законы гравитации, швейцарцы также пережили болезненные военные поражения и гражданские войны.

Цель этой книги не в том, чтобы нахваливать швейцарский способ ведения политики и пытаться "продать" его демократию. Ни одна система не является совершенной, даже если некоторые из них кажутся чуть менее несовершенными. Ведь несмотря на множество преимуществ и механизмов, благодаря которым Швейцария предстает как история успеха, здесь есть куда совершенствоваться. Для прогрессивных левых финансирование избирательных кампаний и партий должно быть более прозрачным. Для консервативных правых интеграция в общеевропейские дела, в частности присоединение к свободе передвижения людей, зашла слишком далеко и должна быть свернута. Однако при всех своих культурных и политических различиях граждане Швейцарии хотят того же, что и граждане других стран: хорошей работы, здоровой жизни, устойчивой экономики и солидарного общества. В этом смысле Швейцария не представляет собой ничего особенного. Все, что отличается, - это политическая структура, в которой преследуются те же цели. Если и можно извлечь какой-то общий урок из швейцарского случая, то он заключается в том, что поиск правильной институциональной структуры требует времени и никогда не будет завершен раз и навсегда.

В главе 2 объясняется, что на самом деле не абстрактная логика, а чистая необходимость и прагматика диктовали условия государственного строительства Швейцарии . Более того, формирование нации происходило параллельно с государственным строительством - ни то, ни другое не было в полной мере реализовано на момент основания современной Швейцарии в 1848 году, после короткой гражданской войны. Это обстоятельство, а также наблюдаемое культурное разнообразие, придает швейцарской нации отчетливый политический, то есть "гражданский", колорит. Этим она отличается от монокультурных, "этнических" наций. Таким образом, историю Швейцарии можно рассматривать как постепенное достижение участия наиболее важных групп меньшинств и различных социальных слоев посредством пропорционального представительства. Пропорциональность - это первый и самый важный элемент разделения властей, которое политологи-компаративисты используют для описания характеристик демократий, отказывающихся от мажоритарных правил и правил "победитель получает все".

В главе 3 мы рассмотрим швейцарский федерализм. Федерализм позволяет разделить власть между одним центральным и многими региональными правительствами и поэтому является широко распространенным институциональным механизмом в мультикультурных обществах. Но швейцарский федерализм не ограничивается автономией и различиями, он также позволяет участвовать и объединяться для совместного решения проблем. Как объясняет Дени де Ружмон на примере Швейцарии:

Так получилось, что слова "федерализм" и "федерация" в [немецко- и франкоязычной частях] Швейцарии понимаются по-разному. В немецком языке конфедерация означает Bund, что означает союз, вызывая в памяти идею централизации. В швейцарской Романде, напротив, те, кто исповедует федерализм, на самом деле являются ревностными защитниками кантональной автономии от централизации. Поэтому для одних федерализация означает просто объединение. Для других быть федералистом означает просто защищать свободу у себя дома. Оба варианта неверны, потому что каждый из них прав лишь наполовину. Истинный федерализм заключается не только в объединении кантонов и не только в их полной автономии. Он заключается в постоянно корректируемом балансе между автономией регионов и их объединением. Он заключается в постоянном сочетании этих двух противоположных, но взаимно усиливающих друг друга сил.