Сын императрицы

— Лексей, принимай Адмиралтейство. Понимаю, что ты только прибыл после долгого пути, но времени нет откладывать более — война на носу, притом нас хотят лишить выхода в море. Здесь, на Балтике и в Северном море, строят заговор Британия и Швеция, к ним могут присоединиться Голландия и австрийские Нидерланды (*Бельгия), впрочем, их надо еще отбить у французов. В Черном море подзуживают османов — бритты так и вьются вокруг султана Селима III, сулят ему помощь в возврате Крыма и нашего Причерноморья, даже часть старых своих кораблей готовы отдать. Никак не могут простить мне отказ отправить войска в Голландию и Италию против франков, винят в поражении от них. Да и твоя Америка стала им поперек горла, исходят злобой от того, что золото досталось нам, а не им.

Император прервался ненадолго, вглядываясь навыкате глазами в сидевшего напротив собеседника, словно пытаясь прочесть его мысли, после продолжил:

— Недавно получил от короля Георга III грамоту, вторую по счету, о том, что та земля их по праву и нужно вернуть. На этот раз грозится взять силой, если по доброй воле не отдадим. И то не пустая угроза — мне доносят, что уже на следующий год враг хочет напасть, собирает свои силы, а с ними и союзников. Притом не только на ту землю, но и здесь, чтобы отрезать наш флот, если надумаем послать туда. Правда, им еще с французами воевать, чтобы вернуть Нидерланды или, по крайней мере, их морские базы, но могут пренебречь ими, если посчитают нас слабее.

Призадумался на минуту, после спросил с заметным беспокойством, даже смятением:

— Как считаешь, брат мой, справятся ли наши там одни, без помощи, и надолго ли хватит их сил? Или лучше отдать, чтобы не губить напрасно своих людей?

Лексей было собрался встать и ответить, как полагается государю, но тот махнул рукой — не чинись уж, мы же вдвоем, — так, сидя за столом, доложил четко и твердо, без тени колебаний:

— Против имеющего там британского флота сил хватит — мы выстроили и оснастили береговые укрепления достаточно для надежной защиты. Нельзя дать противнику возможности перебросить туда новые соединения, для того надо связать его здесь, вести свою игру, а не отсиживаться в глухой обороне. Насколько мне известно, на Балтике и Северном море у бриттов почти двойной перевес в кораблях, тех же линейных, а если еще добавить флот возможных их союзников, то втрое или даже больше. Но можно и нужно вести с ним бой, только не как обычно — строй против строя, как в недавней войне со шведами, так они скоро выбьют наши суда, пользуясь своим превосходством. Примером можно взять сражения эскадры Ушакова против осман, в коих он применил маневренную и решительную тактику, сам атаковал противника, несмотря на его перевес в кораблях и орудиях. Конечно, у британцев и их союзников лучшая выучка и оснащение, но, уверен, с ними также можно справиться. Для того самим надо учиться воевать по новому, каждому — от адмирала до матроса, — знать свой маневр в любом бою, не бояться врага, но и не лезть напролом.

По лицу Павла было заметно, что оптимистичная речь брата в какой-то мере уняла его тревогу, но все же высказал с немалой долей сомнения:

— Дай боже, чтобы так и случилось. Только то, что можно биться с бриттами в море на равных, да еще при их численном превосходстве — укладывается в голове с трудом, но и пасовать нельзя, иначе потеряем к себе всякое уважение. Потому принимай Адмиралтейство, учи моряков и готовь флот так, как считаешь нужным — мне остается лишь довериться, коль сам призвал тебя. Предоставлю все необходимое для того, только не допусти разгрома и позора — в том мое поручение и просьба, за наградою же не постою!

Этот разговор Лексея с венценосным братом состоялся на следующий день после прибытия в Санкт-Петербург. А ранее — весной и в начале лета, — совершил последний объезд своих земель с преемником — контр-адмиралом Морозовым, командовавшим прежде флотилией. Кроме того, что тот был самым старшим по чину после генерал-губернатора, пользовался несомненным уважением и доверием среди моряков и администрации края. Знали его как толкового и решительного командира, в конфликте с теми же англичанами он не побоялся взять на себя ответственность и не допустил их приближения к русским землям. Недостаток же хозяйственной практики Морозов восполнял со старанием, вникал в объяснения и советы предшественника, во время объезда промысловых предприятий не стеснялся расспрашивать сведущих людей об их деле. Обоих губернаторов он знал уже не первый год и вроде поладил с ними, так что Лексей оставлял ему свое детище со спокойной душой, насколько то было возможно накануне предполагаемого столкновения с заклятым врагом.