Сын кровавой луны

— Все верно, — кивнул тот серьезно, перебивая ее, словно ничему не удивлялся. Даже тому, что имя его жены ей точно никто не говорил и она никак не могла узнать его сама. — Но на знакомство у нас нет времени, девочка. Никто из древних не видит того, что можем видеть мы. Я и моя дочка. Связь Аралишгаль заметна лишь тем, кто сам прошел ее когда-то или родился благодаря ей… Как моя Шиана. Эта связь между тобой и Элиасом двусторонняя. Именно поэтому только ты можешь попытаться вырвать Fjerten Valde с иной стороны.

— Что? Какая связь?.. — почти подавилась некромантка этой новостью.

Темный дурман в ее голове начал стремительно развеиваться.

— Ты не знаешь? — нахмурился он. — Это плохо… Темный Князь отдал тебе половину своего бессмертия, и прямо сейчас ты можешь вернуть ему долг.

— Но что я должна делать? — переключилась Мелания на то, что было действительно важно, крепче прижав к себе бледное лицо своего древнего. — Дать ему своей крови?

Черные слезы на ее лице стали терять цвет, снова становясь прозрачными. Почти человеческими.

Она резко подняла руку, едва не разорвав зубами собственные вены. В этот момент она даже не сомневалась, что у нее получится, несмотря на то что человеческие зубы не слишком-то остры. Не то что зубы вампира.

— Нет, — покачал головой Мирас. — Кровь уже не поможет. Поздно. Его тело мертво, а Тьма не отзывается благодаря вороньей траве.

— Но что же делать?! — воскликнула некромантка, всплеснув руками и на секунду закрыв одной из них глаза.

Мимолетная слабость, которая, кажется, обрадовала бывшего древнего.

— Давай-давай, девочка, возвращайся к нам, — шепнул он тихо. А затем добавил: — Он отдал тебе свою силу, а ты должна отдать свою.

— Но как? Я должна отдать магию? — нервно переспросила Мелания, и ей казалось, что с каждым новым вопросом время уходило все быстрее.

Но даже эта мысль не приближала ее к пониманию того, что делать.

— Магия у него была, Мелания. В достатке, — покачал головой вампир. — Отдай то, что есть только у тебя. Жизнь.

И с этими словами просто отошел назад. На несколько шагов. Он взял за руку дочь и присоединился к той кучке вампиров, что стояли среди руин зала, склонив головы. Вместе с Шианой он тоже опустился на одно колено и замер, словно в этом был какой-то сокровенный смысл.

Но какой, сожри их тысяча гулей, в этом мог быть смысл?!!

Губы Мелании дрогнули, и она едва не расплакалась рядом с телом единственного мужчины, которого любила в своей жизни. Только если бы она это сделала, Элиасу вряд ли бы помогло.

Поэтому она опустила голову и закрыла глаза, стараясь дышать глубже. Пытаясь увидеть фигуру своего древнего сумеречным зрением. Осматривая нарушенные магические структуры, анарель, похожий на зияющую неподвижную дыру, лишенную магии, и тусклый аметистово-фиолетовый центр, который прежде Мелания, кажется, никогда особенно не замечала. Сейчас это странное свечение с каждым мгновением становилось все слабее. Оно словно пыталось вырваться из тела и покинуть его раз и навсегда.

И Мелания вдруг поняла, что если так произойдет, то это будет действительно навсегда.

Ужас с новой силой подскочил к горлу.

Некромантка как заведенная твердила про себя тысячи мантр о том, как она отдает свою жизнь Элиасу. Умоляя его забрать ее силы, ее магию, ее кровь. Все что угодно, лишь бы он больше не был таким бледным и бесчувственным. Лишь бы перестал лежать у нее на руках как сломанная кукла. Лишь бы перестал пугать ее и открыл наконец свои красивые голубые глаза цвета зимнего неба.

Ее слезы падали на его лицо, но ничего не происходило. Синие губы оставались все такими же. Время утекало сквозь пальцы, пока в какой-то момент некромантка не поняла, что потеряла свой шанс. Единственный шанс спасти его. Потому что аметистовый лучик дернулся и начал подниматься вверх, уже почти покинув грудную клетку.

Мелания что-то завыла в отчаянии, обхватив Элиаса руками и прижав к себе, словно пыталась собственным телом закрыть фиолетовому огню путь наружу. Затем коснулась губами холодных синих губ и громко заплакала, раскачиваясь на разрушенном полу зала, в котором, кроме ее крика, не было слышно ни звука. Ни вздоха, ни шелеста одежды. Будто каждый из присутствующих чувствовал, что произошло нечто ужасное.

Непоправимое.

В этот момент некромантка поняла, что раз так, то ее тоже больше нет, и, тихо прошептав: «Я люблю тебя…» — замолчала.

Крепко обнимая Элиаса, она закрыла глаза, намереваясь больше никогда их не открывать. А в следующий миг услышала болезненно-тихое:

— Твой сладкий запах… я боялся, что больше никогда его не почувствую…

Мелания резко выпрямилась, едва не закричав, и встретилась взглядом с глазами, свет которых уже не ожидала когда-нибудь увидеть.

— Быстрее, кровь! — раздался голос Мираса, который очутился рядом с ними так быстро, как это может сделать только вампир. Его короткие седые волосы упали на лицо, оттеняя широко распахнутые глаза.

— Кровь? — переспросила Мелания, чувствуя, что сердце от счастья, кажется, вот-вот разорвется.