Сын Пантеры

Сей сын человеческий был чудеснейшим из всех чудотворцев. Заклинателем духов был он большим, нежели Аполлоний Тианский, сочетавший в себе магическую силу божественную и человеческую. Предсказателем был он более мудрым, нежели Вариисус, коего Павел поразил слепотой на острове Кипр. Магом был он большим, нежели Симон волхв, заставлявший неметь от изумления народ Самарийский, но в конце концов павший на землю, когда возжелал в Риме вознестись в небо.

Бесчисленные чудеса творил он на земле. Он укрощал бури в море наших страстей. Он шел по водам, дабы принести нам слова утешения. Он умножал хлебы, дабы насытить голод нашего духа, обращал воду в вино, дабы утолить жажду душ наших, и ловил рыб в изобилии, дабы поймать нас в сеть своей истины. Он изгонял злых духов гнева нашего и невежества и исцелял наши недуги, касаясь нас рукою, полной любви. Подобно древним пророкам, Илии и Елисею, воскрешал он умерших в немилости Божьей: отрока из Наина, дочь Иаира и брата Марфы и Марии. Но наибольшим чудом из чудес было рождение его от девы.

Такое рождение предсказал за много веков до этого пророк Исайя: «Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил, что значит: Бог с нами».

О его чудесном рождении говорится в четырнадцати книгах сивилл, десяти мудрых дев, ведающих о мировом пожаре и конце времен. Одна из них рассказывает, что однажды ночью сотня римских сенаторов увидит один и тот же сон, с восходом и заходом девяти солнц под девятью разными образами. Тибурская сивилла так объясняет этот сон. Девять солнц – это девять возрастов мира. В шестом из них родится Спаситель, который установит на земле новое царство.

Пророчества сивилл читал благочестивейший из римских поэтов. Имя его – Виргилий, что значит Девственный. Он воспевает пастухов, первыми приветствующих приход их Господина. В своей Четвертой эклоге возвещает он явление Девы и рождение младенца, как то предрекает пророчество Кумской сивиллы:

Век последний пришел уже по пророчествам Кумским

Снова великий веков рождается ныне порядок.Дева приходит опять, приходит Сатурново царство.[1]

Покровителем Виргилия был Август, первый римский кесарь и основатель нового царства. Спустя несколько лет после предсказания поэта велит он произвести перепись населения. Мужчины всех родов в Римской империи должны прийти на перепись в свой родной город.

Иосиф из Назарета вместе с Марией пошел в Вифлеем, город прародителя их Давида. Он оседлал ослицу и посадил на нее свою беременную жену. Когда они были уже вблизи Вифлеема, стала стонать Мария, ибо младенцу пора было уже явиться на свет. Иосиф нашел пещеру в горах и поместил ее там в безопасности. Потом пошел он искать повитуху.

Вдруг воссиял в пещере ослепительный свет. Весь мир затаил дыхание. Иосиф шел и не шел. Он посмотрел на небесный свод и увидел, как птицы недвижно висели в воздухе. Он поглядел вниз и увидел крестьян, которые недвижно сидели перед своею едой. Они жевали, не жуя, и брали пищу, не беря ее, не отрывая глаз от звезды над их головами. Гнали овец, но те не продвигались ни на шаг. Пастух поднял посох, дабы погонять их, но так и застыл с поднятой вверх рукою. Иосиф глянул на воду ручья и увидел, как козы склонились к ней, но не пили. И вот, как обычно, все вновь пошло своим ходом, но с вечера до утра над входом в пещеру сияла звезда, какой до того дня никто никогда не видел.

Так рассказывает Писание. Но для многих в девственном рождении Спасителя кроется противоречие. По мнению некоторых, Бог слишком велик, чтобы смешиваться с людьми. Поэтому его земное рождение есть не что иное, как видимость. Сын_г рожденный Марией, на самом деле вовсе никогда не существовал. Как иллюзия явился он на земле и после кажущейся своей смерти вновь исчез в полноте Бытия.

Другие полагают, что в действительности ни одна женщина не была бы достойна телесно зачать Спасителя. Поэтому архангел Гавриил спустился в подлунный мир и принял образ девы Марии, чтобы в течение девяти месяцев вынашивать божественное дитя в своем чреве.

Некоторые же, напротив, верят, что Бог хотел дать доказательство своего величия, явив себя не менее могущественным, чем боги язычников. Разве не метнул Зевс молнией сына своего Диониса во чрево царской дочери Семелы? Почему же тогда Святому Духу не вдунуть дыхание свое в деву из рода Давидова? Разве не именовали Исиду у египтян, Астарту у финикийцев и Артемиду Эфесскую Матерью-девой? Как же истинная Матерь Божья могла уступить этим богиням из камня, дерева или глины?

Кто-то видит в сыне человеческом не единородного сына Божия. В доказательство они ссылаются на слова Писания. Говорится же в книге Бытия, что красота дочерей человеческих соблазняла сынов Божьих.