Сын Петра. Том 7. Поступь Империи

И вновь русские открыли огонь из своих карабинов. Куда более губительный, чем прежде из-за большей плотности неприятеля. Промахнуться было сложнее.

Быстро отстрелялись. Немало деморализовав улан и немало сбив их темп. Но палашей не выхватывали. Вместо них они потянулись за револьверами.

Отправленный сюда экспедиционный корпус был вооружен всем самым лучшим. Вся армия еще не перевооружилась даже близко. А эти, выступая своеобразной витриной России, оказались «упакованы» по полной программе, ради чего выгребли все подчистую.

Так вот…

Выхватили они револьверы и дали ходу, отвернув назад, и пришпорили коней. Натурально, как в той знаменитой песни про восставшее еврейское казачество. Сделав при этом по паре выстрелов наобум в улан, когда те слишком приблизились. Но те окончательно сбились с атаки и рассеялись и особо не усердствовали в преследовании. Слишком уж жестко и неприятно по ним приложились из нарезных карабинов. Да и, положа руку на сердце, догнать карабинеров не могли — слишком уж хороший у них оказался конский состав.

Русские же, оторвавшись где-то на четыреста шагов, остановились и принялись снова свои «бабахи» перезаряжать. Быстро так. Ловко. Раз-раз и готово. А потом, к пущему удивлению австрийцев, они пошли на них в атаку. Сблизились на рысях. Остановились шагах в двухстах. И вновь начали стрелять, только уже без спешки и суеты. Стараясь выцеливать улан.

Те отреагировали ожидаемо — сорвались и поскакали на обидчиков. Но карабинеры опять отвернули и, пришпорив коней, «откатились». Хороших таких коней. Отличных можно сказать. Для австрийских улан — непостижимая роскошь.

Снова оторвались.

Снова перезарядились.

И снова пошли в атаку с карабинами в руках.

И тут уланы дрогнули, просто психологически не выдержав весьма существенных потерь и всей это ситуации, безусловно, дурной. И их можно было понять, ведь за каких-то несколько минут боя им больше сотни человек из пяти условно «ссадили» с коней. И как это все парировать не выглядело технически возможным…

Вот и начали отступать.

Энергично.

Вслед за драгунами, наблюдавшими издалека за действом и «давших ход» первыми.

У австрийских командиров все происходящее просто в голове не укладывалось. Один эскадрон русских сумел сначала их разогнать, а потом и с уланами подраться. И не только вышел победителем из схватки, но и вообще без потерь…

Это было странно.

Это было страшно.

Даже ужасно. Они ведь осознали, что, судя по выучке, вооружению и качеству конского состава перед ними не переодетые местные, а, судя по всему, регулярные войска России. Той самой, про которую уже с войны за Испанское наследство ходят слухи один дурнее другого. А уж после того, как она практически самолично разгромила и осман, и поляков — и подавно…

Впрочем, карабинеры не стали преследовать австрийцев слишком долго. Только так — немного, из вежливости. Как там сложится — неясно. А у них особо и стрелять нечем. Практически весь их стандартный боекомплект из четырех барабанов улетел. Теперь оставалось только садиться где-нибудь в тихой, спокойной обстановке и снаряжать стреляные барабаны…

— Русские? — хмуро переспросил генерал.

— Так точно. Эскадрон русских карабинеров.

— Всего эскадрон⁈ И вы с ним не справились⁈

— У них новое оружие и отличные лошади. Их не догнать, и они много, метко стреляют. У нас огромные потери. Люди подавлены.

— Что за оружие? — еще сильнее нахмурился генерал.

— Мы не знаем. Но оно может сделать пять выстрелов очень быстро. Потом перезарядка. Достаточно быстрая. И снова могут стрелять. Судя по дальности и точности огня — оружие нарезное.

— Русские… да еще с новым, скорострельным, нарезным оружием… Этого нам еще не хватало.

— К ним надо выслать людей на переговоры, — заметил его адъютант.

— Это еще зачем?

— Уверен, что это все просто недоразумение. Мы с Россией не воюем. И если из-за этой неприятности начнется война, император нас сурово покарает.

— Неприятности⁈ — вспылил командир улан. — Да только у меня полторы сотни убитыми и ранеными!

— Уверяю вас. Если Россия вступит в войну убитых и раненых будет намного больше. — холодно произнес адъютант.

Генерал что-то хотел ответить, но сдержал. Парень был из очень влиятельного рода и просто при нем проходил… как бы это мягче выразиться… практику. Порох нюхал издалека. Но еще полгода назад он находился в Вене и крутился на самом верху. Да и сейчас его родственники взяли корпус под свою опеку и помогали весьма существенно, так что игнорировать его слова, тем более в таком деле было чревато…

* * *

В это же самое время недалеко от Москвы происходило маленькое чудо, на которое пришли поглазеть очень многие. Не полгорода, конечно, но тысяч десять здесь точно собралось. Включая гостей столицы из самых разных мест и стран. Вон — в удалении стояли за ограждением из сотрудников полиции…

Совсем юный паренек выдохнул и, подпалив фитили, рычажком опустил кожух спиртовой горелки. Так, чтобы ветер на них не дул прямо, а воздух забирался снизу, усиливая тягу и интенсивность огня.