Сын террориста. История одного выбора

Хотя семья и может прожить на зарплату и продовольственные талоны моей матери, стыд распространяется по его телу, как капля красной краски в стакане воды. Моя мать видит, что отец страдает, но достучаться до него невозможно. Во многом он ведет себя так же, как во время обвинения в изнасиловании. Впрочем, в этот раз мой отец не просто обреченно молится, а скрупулезно изучает Коран. Даже когда он снова выходит на работу — теперь он обслуживает системы кондиционирования и отопления в здании суда на Манхэттене, — он все глубже погружается в себя. Он постоянно ходит в мечеть Аль-Шамс, участвует в общей молитве, слушает проповеди, посещает какие-то загадочные собрания. Сначала мечеть казалась умеренной, но потом она становится одной из наиболее радикальных в городе. Мою мать (и женщин вообще) там не особо привечают, а в воздухе витает столько гнева, что мы никогда не ощущали ничего подобного. И мой отец становится заметно менее терпимым по отношению к немусульманам. Мама водит нас с братом и сестрой на семейные занятия в исламском центре, который находится на верхнем этаже школы, но папа не ходит с нами: как ни странно, ему не нравится тамошний имам. Дома по-прежнему бывают моменты, когда он нежен с нами, детьми, но все чаще он смотрит сквозь нас, а не на

нас. Все чаще он просто фигура, которая проскальзывает мимо нас, сжимая в руке Коран. Однажды я невинно спрашиваю, когда он стал столь ревностным мусульманином, и он отвечает с новыми нотками в голосе: “Когда я приехал в эту страну и увидел, что все здесь устроено неправильно”.

Говорят, что много лет спустя агенты ФБР дали мечети Аль-Шамс леденящее прозвище: “штаб-квартира джихада в Джерси”.

* * *

К концу 80-х годов взоры мусульман всего мира обращены на Афганистан. Советский Союз и Соединенные Штаты Америки в течение почти десяти лет использовали эту страну как шахматную доску холодной войны. В 1979 году коммунистическое правительство Афганистана попросило у СССР войска, чтобы подавить сопротивление повстанцев-моджахедов — движения, объединившего разрозненные группировки афганской оппозиции. В ответ альянс нескольких государств под руководством США и Саудовской Аравии начал вкладывать в повстанческие группировки миллиарды долларов, снабжая их деньгами и оружием. Размах военных действий был такой, что треть жителей Афганистана стали беженцами, нашедшими себе убежище в основном в Пакистане.

Мечеть, в которую ходит мой отец, — это всего лишь облупленная серая комната на третьем этаже торгового центра. Снизу с ней соседствует ресторанчик китайской еды навынос и ювелирный магазин. И все же мечеть Аль-Шамс притягивает шейхов и мусульманских богословов со всего мира, и все они призывают папу и его друзей прийти на помощь их братьям-повстанцам. У моего отца и других прихожан — почти все они разочарованные люди, едва сводящие концы с концами, — появляется цель в жизни. Это чувство опьяняет. Один из гостей мечети особенно восхищает моего отца: это пламенный суннит из Палестины по имени Абдалла Юсуф Аззам.

Он приехал в США, чтобы собрать средства для моджахедов, и его проповедь — это сплошной боевой клич: “Только джихад и винтовка! Никаких переговоров, никаких конференций, никакого диалога!” Это он был наставником молодого студента-экономиста из Саудовской Аравии по имени Усама бен Ладен, это он убедил Усаму отправиться в Пакистан и использовать семейные связи (и семейную чековую книжку) для борьбы против русских. “Мы будем продолжать джихад, сколько бы времени это ни заняло! — гремит Аззам, и американские мусульмане валом валят на его проповеди. — До последнего нашего вздоха и последнего удара сердца!” Он вдохновляет их историями с поля боя, выдержанными в духе магического реализма, — о моджахедах, от чьих тел отскакивают советские пули, о конных ангелах, сопровождающих в битве воинов ислама, о целых эскадрильях птиц, которые оберегают партизан от падающих с неба русских бомб.

Познакомившись в мечети с Аззамом, отец возвращается домой другим человеком. Всю его жизнь окружающий мир влиял на него,

а теперь, наконец, у него появился шанс самому воздействовать на мир — и предоставить ясные и неопровержимые доказательства своей преданности Аллаху. Он и другие мужчины из мечети начинают встречаться в нашей квартире, громко, с упоением обсуждая поддержку джихада в Афганистане. Они открывают магазин этажом ниже мечети, где продаются религиозные книги, постеры и кассеты; вырученные средства уйдут в Афганистан. Это блеклая комната без единого окна. Везде книги. Стены увешаны цитатами из Корана, написанными огромными блестящими буквами. Баба часто берет нас с братом в магазин, и мы ему там помогаем. Мы толком не понимаем, что происходит, но сомнения нет: мой отец снова жив.