Сын за сына

– Тогда что посоветуешь?

– У меня нет советов, София.

– Перестань, Йенс! Скажи, что мне делать, – она говорила с раздражением.

– У тебя есть вариант не ходить туда? – спросил он.

София покачала головой:

– Нет.

– Что ж…

– Мы планируем наши действия, исходя из того, что обмен произойдет. Что мы увезем оттуда Альберта, – подключился Михаил.

София стояла с закрытыми глазами, потом открыла их.

– Каковы наши действия? – спросила она.

– Мне нельзя светиться, – ответил Михаил. – Я – старый телохранитель Ханке, в меня начнут стрелять с обеих сторон. Я буду поблизости с машиной для бегства. Йенс будет контролировать этаж, где должна произойти передача Альберта. Вы с Лотаром делаете так, как вам сказали.

– Оружие? – спросил Йенс.

– Нет, не для нас, – сказал Михаил. – На этот раз мы нейтральны. Есть три группы – мы, Ханке и банда Гектора. Пусть они разбираются, а не мы. Быстро войдем, быстро уйдем, не нужно с кем-то ругаться без необходимости.

София стояла, обхватив себя руками и склонив голову.

– Пойду загляну к Лотару, – сказала она и вышла из гостиной.

Дрова в камине трещали и поскрипывали. Михаил почесал шею.

– Они прикончат Гектора на крыше парковки, – сказал он Йенсу.

– Арон ведь понимает это?

– Да. Он расставит снайперов поблизости.

– Что думают делать Ханке?

– Зависит от того, кто у них отвечает за операцию. Но – убить Гектора… Или взять его… Не знаю.

Горел огонь, приближался новый день.

50

Стокгольм

Стокгольмская ночь. Теперь они могли передвигаться относительно свободно.

Майлз Ингмарссон и Антония Миллер шли в городской темноте. Он числился мертвым, она – в розыске.

Антония нашла кое-какую женскую одежду в квартире: лакированные туфли на высоком каблуке, серое приталенное пальто. Майлз надел красивый пиджак. Они шли под руку, словно пара, возвращающаяся домой с празднества. На улице Карлбергсвэген рядом с ними замедлила ход коповская машина; толстый полицейский в форме с неаппетитным гамбургером в руке уставился на них, потом машина газанула и уехала прочь.

Было три часа ночи, когда они оказались на улице Эрикбергсгатан, перед подъездом Софии Бринкман. Разносчица газет, девушка в спортивном комбинезоне, появилась через четверть часа. Майлз с Антонией притворились пьяными, как будто забыли код, и увязались за ней на лестницу; немного побродили, потом поехали на лифте наверх и увидели, как спускается разносчица.

Квартира Бринкман находилась на третьем этаже. Антония глянула через отверстие для почты: внутри железная решетка, взломать невозможно. Газета и письма горой лежали на полу.

– Не получится, – сказала она.

Они спустились вниз и вышли на улицу. Майлз сделал пару шагов назад, взглянул на фасад и указал вверх:

– Вон балкон ее квартиры. – Он перевел взгляд на водосточную трубу, закрепленную на углу здания. – Ты легко заберешься туда.

Антония глянула наверх. Высоко.

– Я? – спросила она.

Майлз показал перевязанную руку.

Она прикусила губу, скинула туфли и бросила пальто на землю. Два мощных рывка вверх – и карабкаться. Майлз следил за ней взглядом. У нее были сильные руки; она ползла все выше, ноги обхватывали трубу, как опору.

Он зажег сигарету.

Антония почти достигла цели, оказавшись даже выше балкона. Там она провисела несколько секунд, затем отпустила трубу, оттолкнулась ногами и полетела вниз, к балкону, вытянув вперед руки. Секунду она находилась в свободном падении, а потом ухватилась за нижнюю часть балконной решетки. Балкон зашатался.

Майлз судорожно курил. Антония подтянулась вверх на руках, схватилась за верхний край решетки, забралась наверх, перелезла через решетку и приземлилась на маленький балкон. Встала, сняла свитер, обмотала им руку, разбила стекло балконной двери и скрылась внутри квартиры.

Ингмарссон стоял и ждал, куря сигарету за сигаретой. Поздоровался с проходившей мимо молодой парой, махнул одинокой собаке. Подошел поддатый молодой мужчина и попросил сигарету. Майлз дал ему одну, зажег своей зажигалкой. Парень рассказал, что только что встретил любовь всей своей жизни и что у нее офигенные сиськи. Потом он ушел.

Майлз проводил его глазами. Есть хорошие люди, есть плохие. А есть…

– Не зевай!

Майлз посмотрел наверх, что-то летело к нему. Полиэтиленовый пакет, на большой скорости разреза́вший воздух. Сработал инстинкт – Майлз, как заправский вратарь, поймал пакет, не выпуская изо рта сигарету.

Антония уже была снаружи на решетке; она прыгнула на трубу, схватилась за нее и поехала вниз. Затем подняла пальто, закуталась в него и надела туфли.

– Теперь пойдем домой, Майлз.

* * *

Содержимое пакета оказалось на полу квартиры для утех.

Антония собрала всё, что имело отношение к Софи. В том числе такое, что, как казалось с первого взгляда, не несло какой-либо информации.

Она просматривала каждый предмет детально и осторожно, передавала дальше Майлзу. Ее концентрация передалась ему. Ингмарссон всё перепроверял.

Там были рукописные заметки, телефонная книжка, чеки, информация о карте, фотографии, салфетка с написанным от руки номером. Информация из школы ее сына, Альберта, пометки на газете, гора старых счетов и другие бумаги.