Сыновья

Но так случилось, что работы было много, и Вера Федоровна смогла лишь в обеденный перерыв забежать домой. Кузя лежал в коридоре на своей подстилке. Он почти не реагировал на появление хозяйки, вода и еда остались нетронутыми.

— Ну что с тобой, Кузя? — гладила пса по голове Вера Федоровна. — Что болит? А гулять хочешь?

Раньше стоило произнести слово «гулять», как Кузя начинал визжать от радости и носиться по квартире, нетерпеливо требуя, чтобы быстрее одевали на него ошейник с поводком. Но сейчас Кузя даже, не шевельнул ухом и остался лежать в прежней позе.

Вера Федоровна, возвратившись на работу, отыскала номер телефона ветлечебницы и, позвонив туда, поинтересовалась, до которого часа можно привезти на обследование собаку. Оказалось, что лечебница работала до девяти вечера.

Ехать в эту самую лечебницу пришлось через весь город. В душном автобусе свободных сидений не было, и Вера Федоровна с Кузей на руках стоила на задней площадке. Ее толкали, прижимали к поручню, тянувшемуся вдоль стекла, кое-кто поругивал: «Автобус в транспорт для собак превратили!».

Вера Федоровна не реагировала на это. У нее на сердце росла тревога; И дело, конечно, было не только в болезни пса. Она возилась с собакой, стараясь отвлечься от беспокойных мыслей о сыне.

Показав Кузю врачу, Вера Федоровна даже с каким-то безразличием восприняла его слова о том, что Кузя совершенно здоров.

Она не стала дожидаться автобуса и, взяв такси, поехала домой. В подъезде сразу же заглянула в почтовый ящик — пусто.

«Может, Сережа уже взял письмо», — подумала она и заспешила домой.

Сергей открыл дверь и, увидев тревожное лицо матери, спросил:

— Ну, что врач сказал?

— Все нормально, Кузя здоров.

— А чего же тогда ты такая расстроенная?

— Сережа, письма не было?

— Нет, мам, только газеты, да и письмо же мы получили пару дней назад. Он — же и так часто пишет. Звонили Чайкина и Лемехов. Они пошли в госпиталь. Возможно, позвонят позже. Ты кушать будешь? Я приготовил твой любимый салат.

— Спасибо, Сереженька, я не хочу.

Вера Федоровна направилась в свою комнату. Сергей, увидев, как за ней понуро поплелся пес, прикрикнул:

— Кузя, на место!

Пес медленно побрел к еврей, подстилке и сел, а когда закрылась дверь за Верой Федоровной, неожиданно завыл.

Даже Сергей потрясенно замер.

Вера Федоровна тут же выскочила из комнаты.

— Что, что с ним?! Что это значит? — громким шепотом спросила она. Голос у нее срывался, лицо было бледным, а в глазах застыл страх.

Сергею тоже было не по себе, но, увидев в таком состоянии мать, он испугался за нее и, обняв за плечи, увлек обратно в комнату.

— Ничего, ничего, мамочка. Кузя просто себя плохо чувствует, вот и воет.

А в коридоре снова послышался вой. Даже не верилось, что маленькая собачка может издавать такой жуткий, леденящий душу звук. Сергей бросился в коридор и щелкнул выключателем. Но раздался щелчок, и в квартире стало темно.

«Перегорели пробки», — понял Сергей. Пока он в темноте открывал дверь, затем возился с электросчетчиком, Вера Федоровна сидела на диване и широко открытыми глазами глядела в темноту. А в коридоре снова раздался жалобный вой. В нем было столько боли, что, казалось, сама душа этого преданного, беззлобного и ласкового пса рвалась наружу.

Наконец вспыхнул свет. Вера Федоровна позвала:

— Кузя, иди ко мне!

Пес вошел в комнату, но, не доходя до нее, неожиданно лег и начал ползти. Подполз и положил голову на ее ногу.

Вера Федоровна наклонилась к нему и погладила.

— Ну что с тобой, Кузя?

Ей было страшно. Захотелось вскочить и куда-нибудь бежать, кричать и требовать, чтобы кто-нибудь немедленно позвонил туда, в Афганистан, и спросил, все ли в порядке у ее сына. Но куда побежишь? Кто позвонит?

Она почувствовала себя совсем беззащитной, бессильной перед судьбой. Ей оставалось только одно: ждать. Вера Федоровна твердо решила, что, как только наступит утро, она направится в военкомат и будет требовать, чтобы немедленно по телефону или радио связались с кем надо и выяснили все о ее сыне.

В комнату вошел Сергей. Сел рядом и обнял ее.

— Мамочка, ты не волнуйся, у него все в порядке. Я уверен: завтра-послезавтра мы получим очередное письмо. Успокойся и ложись спать, все будет хорошо.

Уходя в свою комнату, он взял Кузю. В эту ночь мать и сын так и не уснули.

В КИШЛАКЕ

Банда Саида Ака, не принимая боя, сразу же бежала в горы. Расстроенный Фоменко хотел сразу же силами своей роты организовать преследование, но командир афганского батальона предложил свой план, суть которого сводилась к тому, что советская саперная рота и одна рота батальона остаются в кишлаке для разминирования полей и оказания помощи населению, а Муртази Раим вместе с двумя ротами движется на поиск банды.

— А какие силы оставляете для прикрытия артиллерии? — поинтересовался Фоменко.

— Артиллерия, бензовозы и другие автомашины в сопровождении танков и бронемашин уже идут сюда. Я уверен, что они прибудут без происшествий.

Подумав, Фоменко согласился с планом комбата.