Сыны Дуба (ЛП)

— Ни твоя жена Миррима, ни твоя дочь Сейдж, ни твой сын Дракен не переживут этого дня. Двигайтесь вперед, и Крулл-Мальдор разрушит вашу семью и все, что вы любите.

Аат Ульбер замер в нерешительности и мог бы простоять в колебаниях целый год. Он хорошо знал, что не сможет повернуть назад. С вирмлингами нельзя торговаться.

Принять их предложение было самоубийством.

И все же он беспокоился, что движение вперед обойдется ему дорого.

Они блефуют, сказал он себе, больше из надежды, чем из уверенности. И даже если они говорят правду, я не смею повернуть назад.

Это момент, которого боится каждый мужчина, понял Аат Ульбер. Это момент, когда все будущее висит на волоске. В конце этой битвы либо эти змеи будут уничтожены, либо все, что я любил больше всего, исчезнет.

Он боялся, что и то, и другое может быть правдой, что он не сможет выиграть эту битву.

В Каэр Лусаре есть поговорка: Разочарование — отец гнева. В Аате Ульбере пробудилась убийственная ярость.

Ярость берсерка всегда была в нем сильна, но теперь она пришла, как расцветающее пламя, когда на него дуют мехи в самом сердце кузницы.

Было жарко, яростно. Аат Ульбер боялся этого змея, поскольку существо знало о нем слишком много. Конечно, в угрозах вирмлинга была доля правды.

И все же Аат Ульбер проревел боевой вызов, высоко поднял свой боевой молот и на полной скорости бросился в толпу змей.

Позади него пятеро героев издали боевой клич и бросились ему в спину.

28

В замке посвященных

Жизнь каждого человека, какой бы выдающейся или трусливой она ни была, должна подойти к концу. Многое делается для защиты Земли, но придет время, когда даже Земля попытается вернуть себе то, что когда-то ей принадлежало.

—Габорн Вал Орден

В Окс-Порте наступил серебряный и великолепный рассвет, но на сердце Мирримы было тяжело от дурного предчувствия.

Взошло солнце; петухи кричали и расхаживали по улицам и крышам домов. Коровы мычали и просили, чтобы их подоили; птицы чирикали в кустах и пели свои утренние крики, самцы, сидя на деревьях, предупреждали друг друга.

Но это не должен был быть обычный день. Война вот-вот разразится, яростная и смертельная. Миррима чувствовала это где-то внизу живота, холодный страх, который скручивал ее внутренности и мышцы в запутанный узел.

Она взяла одолженный лук и стрелы и остановилась на обочине дороги, ожидая . . что-нибудь.

Каждый раз, когда в деревьях каркала ворона или ржала лошадь, это приводило ее в бешенство. Настроение было заразительным.

Празднование внезапно прекратилось после того, как Аат Ульбер и его защитники ушли, и по всему городу мужчины и женщины по какому-то инстинкту начали занимать оборонительные позиции, на всякий случай. Таким образом, лучники прятались на чердаках сараев, в то время как мужчины слонялись в дверях с дубинками и мечами наготове, и все украдкой поглядывали на дорогу.

Ведущие все еще пели на городской площади, добавляя атрибуты героям, вручая дары их Посвященным, тем самым придавая больше атрибутов чемпионам.

В их песнях было ощущение срочности. Война вот-вот разразится.

Миррима изучала эту сцену и мечтала о том, чтобы она могла произнести какое-нибудь заклинание. Но она была волшебницей воды, и она мало что могла сделать, кроме как вызвать туман, окутывающий город.

Почти не раздумывая, она сделала это, натянув облака тумана с моря. Сначала туман сверкал в солнечном свете, но ее страх был настолько велик, что вскоре туман действительно стал огромным, закрывая восходящее солнце.

Вскоре после рассвета, когда Аат Ульбер отсутствовал уже час, Миррима что-то прошептала на уши военачальнику Храту. Он какое-то время скептически смотрел на нее, затем кивнул.

Храт повернулся к толпе, хлопнул в ладоши и призвал к вниманию. Люди, — кричал он, — жители Окс-Порта, одолжите мне свои уши! У нас есть объявление — Он повернулся к Мирриме.

Она стояла в холодном сером тумане, ее лицо было усталым и ничего не выражающим. И все же в ее глазах горел внутренний покой, словно мерцающий пруд. Она сказала громко и ровно: Все, кто хочет жить, плюйте на землю, давая земле воду, и приходите в большой зал.

Одинокая слеза скатилась по щеке Мирримы и упала на землю, ее личное подношение. Она повернулась и пошла на восток по мощеной улочке, направляясь к арене.

Военачальник Храт обратился к своим людям. Идти. Она была любимым другом Короля Земли. Иди с ней. Возьмите с собой и Посвящённых, всё, что сможете найти!

Итак, горожане вышли из тумана, неся с собой сотни Посвящённых — всех, кто мог идти или быть нести.

Миррима встретила людей у дверей и облила их водой из ведра. Волны омывают тебя, — сказала она, посыпая капельками голову и плечи каждого человека. Море защитит тебя. Пусть вода сделает тебя своей собственностью.

Она убедилась, что каждый человек плюнул, а затем пригласила горожан войти.

Когда каждый человек переступил порог, туман поднялся у их ног и последовал за ними на арену, создавая густой туман.