Сыщик Вийт и его невероятные расследования

Сыскной надзиратель барон фон Вийт, махнув газетчикам рукой, двинулся пружинистой, атлетичной походкой к лестнице.

– Ваше высокоблагородие! – воскликнул газетчик, разглядывая троих французов на полу. – Кто эти господа, почему вы с ними боксировали и как случилось, что они пребывают в столь плачевном состоянии?

– Потом, всё потом! – ответствовал Вийт. – Сначала долг!

И он устремился к лестнице.

– И ещё вопрос! – закричал, побежав за ним, Квитославный. – Что произошло во время вашей воздушной прогулки на дирижабле «Барсук»? Говорят, вы раскрыли страшное преступление государственной важности!

– Я тоже об этом слышал, – остановился на мгновение сыщик. – Причём мне стали об этом рассказывать ещё там, на «Барсуке»! Конечно, теперь тоже я весьма интересуюсь любыми подробностями! Буду признателен, если поделитесь, когда что-то разузнаете! А сейчас вперёд! За Веккером!

И Вийт бросился вверх по лестнице. Впрочем, на полпути он вновь на мгновение замер и казённым тоном приказал госпоже Дюфренуа:

– Вас, мадам, как главного свидетеля преступлений этого Веккера я буду вынужден тщательно допросить. Боюсь, это займёт всю ночь! – он опять двинулся к лестнице и опять остановился: – Всю ночь и весь день!

Сыщик Вийт и дело о коробе алхимика,

или Глава 7, в которой «Большой дворец индустрии» сотрясают эпохальные открытия, невероятные изобретения и необъяснимое исчезновение драгоценного магистериума – и всё это во время дежурства Вийта!

На перекрёстке Александровской и Фа́рной улиц к спрятавшемуся в тени платанов цветочному магазину подошли сыскной надзиратель Вийт и его помощник Фирс. Шофёр распахнул дверь, звякнул колокольчик, и товарищи нырнули в окутанную смесью влаги и нежных ароматов залу. Здесь повсюду стояли цветы: в вазах, горшках, вёдрах. От ярких красок рябило в глазах.

Из внутренних покоев выглянула очаровательная молодая хозяйка.

– Вы, Ронислав! – воскликнула она удивлённо. – Зачем вы здесь?! Уходите!

Следом за женщиной в магазин притопало двое детишек. Круглолицая рыжая девочка лет пяти тут же спряталась за мамины юбки и уже оттуда принялась изучать пришельцев. Толкавший перед собой собственную коляску годовалый мальчуган с чёрными кудряшками, высоким лбом и тонким ровным носом не заметил чужаков, неуклюже проковылял на неокрепших ножках чуть дальше и оказался пленён Вийтом.

– Улька! – сыщик подхватил карапуза на руки и весело закружил с ним по зале. – Мой замечательный Улька!

Малыш несколько секунд рассматривал Вийта огромными карими глазами. Потом лицо его исказилось, и он стал вырываться. Магазин сотряс громкий крик.

Женщина выхватила ребёнка из рук детектива и прижала к себе.

– Что вам угодно, барон? – спросила она сердито, опасливо оглядываясь на дверь в квартиры.

– Цветов, госпожа Рабири́й! – ответил сыщик. – К тому же меня гложет настоятельное желание принять участие в жизни Ульки! Я оставлю для него…

– Убирайтесь! – вскрикнула хозяйка решительно. Она высвободила одну руку и указала ею на дверь.

– Но, Уля́на… – обескураженно пробормотал Вийт. – А цветы?

Женщина, сжав челюсти, усадила сына в коляску и сказала дочери не терпящим возражений тоном:

– Идите к себе! У меня покупатели!

Девочка поморщила свой носик картошкой, но послушно повезла брата назад в квартиры.

– Итак, господин барон, – строгим тоном произнесла цветочница, – чего изволите? Но учтите, для вас всё втридорога!

– Тогда самый-самый дорогой цветок из тех, что у вас есть! – воскликнул Ронислав Вакулович.

– Чёрный тюльпан «Король ночи»? – спросила хозяйка. – Или радужную розу «Пьер де Ронсар»?

– На ваш вкус, – поклонился Вийт. – Это ведь подарок вам!

Лицо женщины дёрнулось. По нему побежало множество чувств – от оскорблённой гордости до отсветов былой нежности.

– Ну что же, пусть будет роза, – произнесла цветочница холодно. И добавила с нескрываемым сарказмом: – Я её и срезать не буду! Продам кому-нибудь во второй раз! Благодарю за подарок! Чем ещё могу служить?

– Ещё таких же роз, – кивнул Вийт. – Одну пошлите мадам Дюфренуа… – детектив поднял глаза к потолку, вспоминая, – ещё одну модистке Витодарий… капитанше Бук, конечно… госпоже Гутик… ювелирше…

– Нет! – вдруг отозвался Фирс. Лицо его было необычно холодно. Ронислав Вакулович замер с раскрытым ртом, но истопник не унимался: – Хватит морочить голову себе! И им хватит морочить голову!

– Ты… – Вийт не находил слов. – Фирс, ты что, по батогам соскучился?!

– Ты влюблён и это знаешь, – холодно произнёс истопник. – Остановись, наконец!

– При чём здесь любовь! – буркнул сыщик, не в силах прийти в себя от этого неожиданного сопротивления, оказанного ему со столь неожиданной стороны.

– Какой интересный взгляд на жизнь, барон! – оживилась цветочница.

– Ах, оставьте, госпожа Рабирий! – воскликнул Вийт. Он повернулся к Фирсу всем телом. – Это ты! Ты сам влюбился! И я знаю, в кого! В мадемуазель Понмаре!