Т. 2. Ересиарх и К°. Убиенный поэт

— Как, — воскликнул Крониаманталь, — вы, учитель, вы, обладающий такими познаниями, неужели вы не смогли распознать закон, который известен даже простолюдинам, даже животным, растениям, безжизненным материям?

— Счастливо дитя, которое в тринадцать лет может задавать такие вопросы! — ответил г-н Янссен. — Я всегда знал этот закон, ни одно существо не может остаться к нему глухо. Но есть обездоленные, которым не дано познать любовь. Особенно это относится к поэтам и людям науки. Души блуждают, я верю в существование предыдущих жизней моей души. Она всегда оживляла лишь бесплодные тела ученых. Нет ничего, что могло бы удивить вас в моем утверждении. Целые народы поклоняются животным и верят в переселение душ; это верования, достойные уважения, они очевидны, но преувеличены, поскольку никак не связаны с утраченными формами и неизбежной раздробленностью. Такое почитание должно бы распространяться и на растения, и даже на минералы. Ибо что есть дорожная пыль, как не прах мертвых? Известно, что мыслители древности не признавали жизнь в неподвижных вещах. Раввины верили, что тела Адама, Моисея и Давида населяла одна душа. В действительности, имя Адама на иврите состоит из Алефа, Далета и Мема, первых букв всех трех имен. Ваша душа, как и моя, обитала в телах других людей, других животных или была рассеяна, — и так будет после вашей смерти, ибо все повторяется. Может быть, уже нет ничего нового, и созидание, возможно, прекратилось… Добавлю, что я не хотел любви, но клянусь, я бы не хотел еще одной такой жизни. Я умертвил мою плоть и жестоко наказан. Мне хотелось бы, чтобы ваша жизнь была счастливой.

Учитель Крониаманталя заставлял его большую часть своего времени посвящать наукам и держал его в курсе всех новейших изобретений. Он также преподавал ему латынь и греческий. Часто в оливковых рощах, похожих на античные, они читали эклоги Вергилия или переводили Феокрита. Крониаманталь безукоризненно выучил французский, но учитель преподавал на латыни. Он научил его еще и итальянскому языку и очень рано вложил в руки Крониаманталя стихи Петрарки, который стал одним из его самых любимых поэтов. Кроме того, г-н Янссен давал Крониаманталю уроки английского и познакомил его с Шекспиром^{119}. Он привил ему вкус к старым французским авторам. Среди французских поэтов он отличал прежде всего Вийона, Ронсара и его плеяду, Расина и Лафонтена. Он заставил ученика также познакомиться с переводами из Сервантеса и Гете. По его совету Крониаманталь прочел рыцарские романы, многие из которых могли бы находиться в библиотеке Дон Кихота. Они развили в Крониамантале необоримый вкус к опасным авантюрам и любовным приключениям; он увлекался фехтованием, верховой ездой и с пятнадцатилетнего возраста всем, гостившим у них, заявлял, что решил стать знаменитым странствующим рыцарем; он уже мечтал о госпоже.

В это время Крониаманталь был красивым, худым и стройным подростком. Девушки, когда он проходил мимо них на деревенских праздниках, сдавленно пересмеивались и краснели, опуская глаза под его взглядом. Его разум, привыкший к поэтическим формам, представлял любовь как завоевание. Воспоминания о Боккаччо, природная смелость, воспитание — все подсказывало ему, что пора решиться.

Однажды в мае он верхом отправился на далекую прогулку. Было утро, природа дышала свежестью. Роса покрывала цветущие кустарники и по обеим сторонам дороги простирались поля олив, чьи серые листья слегка волновались от морского бриза и восхитительно сочетались с голубизной неба. Он приблизился к месту, где шел ремонт дороги. Дорожные рабочие, бравые парни в ярких шапках, лениво работали, распевая песни и иногда прерываясь, чтобы хлебнуть из фляги. Крониаманталь подумал, что у этих славных ребят есть милашки, как здесь называют возлюбленных. Парни говорят: «моя милашка», девушки — «мой миленок», и они действительно милуются в этом прекрасном краю. Сердце Крониаманталя сжалось, и все его существо, возбужденное весной и скачкой, воззвало к любви.

Он подъехал к мостику, перекинутому через речушку, и на повороте дороги увидел то, что втройне усилило его муку. Место было пустынное, и сквозь кустарник между стволами тополей он увидел двух молодых девушек, которые купались, совершенно обнаженные. Одна была в воде и держалась за ветку. Он восхитился ее загорелыми руками и округлыми прелестями, которые лишь немного скрывала вода. Другая, стоя на берегу, вытиралась после купанья, оставляя на виду очаровательные очертания и изгибы, которые воодушевили Крониаманталя; он принял решение присоединиться к девушкам и поучаствовать в их утехах. К несчастью, в ветвях соседнего дерева он заметил двоих юнцов, подстерегающих эту добычу. Затаив дыхание и внимательно следя за каждым движением купальщиц, они не видели всадника, который, хохоча во все горло, пустил своего коня в галоп и с криками пересек мостик.

* * *