Т. 2. Ересиарх и К°. Убиенный поэт

Почему он вернулся ХиальмарСеребряные чаши с черпакомОстались пустымиВечерние звездыСтали дневными звездамиОдна за другойВедьма Грюльского лесаПриготовила себе едуОна питалась конинойА он ее не елМаи Маи рамао ниа ниаВот утренние звездыОпять стали вечернимиОдна за другой.Он вскричал — Именем Марё

И его любимого ягнятникаДевушка из АрнамёраПриготовит напиток героев— Повинуюсь прославленный воинМаи Маи рамао ниа ниаОна взяла солнцеИ опустила его в мореПодобно тому как хозяйкиВетчину погружают в рассолНо беда! прожорливый лососьПроглотил погруженное в море солнцеИ сделал себе парикИз его лучейМаи Маи рамао ниа ниаОна взяла луну

И обмотала ее ленточкамиКак делают с почетными мертвецамиИ маленькими детьмиИ потом при свете оставшихся звездО вечные звездыОна сделала отвар из селажаИз норвежского смоляного молочаяИ харкотины эльфовИ дала его выпить героюМаи Маи рамао ниа ниаОн умер как солнцеИ ведьма взобравшись на вершину елиСлушала до вечераРокот ветра в пустом флаконеОткуда лживые скальды поверяли свои слова

Маи Маи рамао ниа ниа

Крониаманталь минуту помолчал, потом добавил:

— Я буду писать только стихом, свободным от всяких пут, будь то даже путы языка. Послушай, старина!

МАЭВИДАНОМИ РЕНАНОКАЛИПНОДИТОКЭКСТАРТИНАП + в. с.                      А.З.Тел.: 33–122 Пан: Пан               ОеаоиииоКТэн                иииииииииии

— Последняя строка твоего стихотворения, бедняга Крониаманталь, — сказал Бенинский Птах, — не более чем плагиат из Фр. нс.с. а Ж. мм.а.^{127}

— Неправда, — сказал Крониаманталь, — но я не буду больше заниматься чистой поэзией. И все из-за тебя. Я хочу заниматься драматургией.

— Лучше бы ты пошел взглянуть на ту девушку, о которой я тебе говорил. Она тебя знает и, похоже, без ума от тебя. В следующий четверг ты ее найдешь в Медонском лесу, место я скажу. Узнаешь ее по скакалке, которая будет у нее в руке. Она зовет себя Тристуз Балеринетт^{128}.

— Ладно, — сказал Крониаманталь, — пойду погляжу на Балеринетт и пересплю с ней, но, прежде всего, я бы хотел пойти к Театрам и предложить им мою пьесу «Иексималь Желимит»^{129}, которую я написал у тебя в мастерской в прошлом году, питаясь лимонами.

— Делай что хочешь, мой друг, — сказал Бенинский Птах, — но не забывай о Тристуз Балеринетт, твоей грядущей жене.

— Отлично сказано, — сказал Крониаманталь, — но мне бы хотелось еще раз проговорить сюжет моей пьесы. Слушай: «Человек покупает газету на берегу моря. Из дома, расположенного возле сада, выходит солдат, вместо рук у него электрические лампочки. С дерева спускается трехметровый гигант. Он трясет продавщицу газет, она падает и, будучи гипсовой, разбивается. В этот момент появляется судья. Он убивает всех ударом бритвы, а в это время движущаяся мимо вприпрыжку нога укладывает судью на месте ударом в нос и напевает милую песенку».

— Просто чудо! — воскликнул Бенинский Птах. — Я напишу декорации, ты мне это обещал.

— Само собой, — ответил Крониаманталь.

XI. ДРАМАТУРГИЯ

На следующий день Крониаманталь пошел к Театрам, они собрались у г-на Жадюля, финансиста. Крониаманталю удалось добиться, чтобы его пропустили, дав на лапу и своему, и чужому^{130}. Он без робости вошел в зал, где собрались Театры, их пособники, их наемные убийцы и их приспешники.

Крониаманталь

Господа Театры, я пришел, чтобы прочесть вам мою пьесу «Иексималь Желимит».

Театры

Будьте любезны, подождите немного, сударь, пусть вас познакомят сначала с нашими правилами. Вы теперь с нами, среди наших актеров и наших авторов, наших критиков и наших зрителей. Слушайте внимательно и по возможности молчите.

Крониаманталь

Господа, благодарю вас за оказанный мне сердечный прием, я уверен, что учту, все, что услышу.

Актер

Пусть облетят слова, как облетают розы.О мне милы мои ме…ме…метемпсихозы,Мил Фок, и мил Протей, и их метаморфозы…^{131}

Старый режиссер