Т-34. Крепость на колесах

Откровенно говоря, дюжина фрицев — это несерьезно. Очевидно, делая выводы на основании европейского опыта, где появление на горизонте пьяного фельдфебеля уже было для местных сигналом бросать оружие и сдаваться в плен, немцы и сейчас решили, что одного отделения им хватит для удержания жизненного пространства размером поболе иного Люксембурга. Вот только не учли многомудрые штабные головы особенностей русского менталитета.

Нет, стоит признать, некоторые французы воевали. Кое-какие форты линии Мажино стояли до конца. С другой стороны, некоторые поляки тоже воевали. И некоторые норвежцы… Во всем этом ключевое слово «некоторые». Но такого масштаба сопротивления, как в Союзе, захватчикам наблюдать еще не приходилось. И сейчас Хромов в очередной раз намерен был всем это доказать.

По улице испятнанные крестами машины шли уверенно, не снижая скорости. Хромов в своей трофейной куртке с погонами и трофейной же фуражке смотрел на окружающих свысока, как и положено истинному тевтонцу. И, несмотря на мимолетность виденного, отмечал провожающие их взгляды местных селян — злобно-ненавидящие у молодежи, испуганные у тех, кто постарше, или просто безразличные… Ничего, пройдет не так уж много времени — и ненавидеть кресты на башнях вы будете все, поголовно.

Дом старосты не стали даже и искать, просто рванули прямиком к местному сельсовету, где и обнаружили лениво вышедшего на крыльцо офицера, судя по возрасту и выражению лица, из «вечных лейтенантов», и несколько солдат. Их, не останавливаясь, перерезали одной короткой очередью, после чего рванули дальше, проходя деревеньку насквозь. Тратить время на поиск остальных немцев не стали — все равно они, если не дураки, предпочтут залечь и не высовываться. Ну а если дураки — вылезут сами. Только уже практически за околицей обнаружилась телега, в которую орлы с винтовками и белыми повязками на рукавах гражданских пиджаков закидывали какие-то мешки. Они даже не поняли, что к чему, когда идущая следом за бронемашиной «двойка», чуть довернув, вмяла их в чернозем, и лишь чудом уцелевшая лошадь умчалась прочь, волоча за собой переломанные оглобли. Все, начало положено!

Во второй точке, где по плану Мартынова им следовало засветиться, все оказалось не то чтобы сложнее, а, скорее, намного муторнее. Фрицев здесь не было, а полицаи, суетливо вышедшие для встречи хозяев, рванули прочь как тараканы, оставив на земле пару трупов. Зато староста…

Колоритный был мужик — среднего роста, плечистый, самую малость пузатый и с круглой, будто луна, физиономией, усиленной снизу окладистой бородой без единого седого волоса. Под черным пиджаком из хорошей, кстати, шерсти (как они во всем этом не спарятся, интересно) поддета совершенно идиотского вида жилетка. Хромовые сапоги самого пижонского вида. И, судя по всему, он совершенно не боялся нагрянувших без приглашения гостей.

По уму стоило бы просто гнать дальше. Ну, может, зацепить слегка танком избу этого самого старосты. Именно что слегка — ни «единички», ни «двойка» проходить сквозь стены добротных, ладно срубленных домов не приспособлены. Это вам не «тигры» с «пантерами» и даже не пошлая «четверка», их бревнами-кирпичами и покорежить может. Так что зацепить для лучшей памяти и ломиться дальше. Однако Сергей решил посмотреть на старосту поближе — и тут же об этом пожалел.

Так на него давненько не орали. Это, значит, в захваченной-то деревне. Староста орал самозабвенно, призывая на головы тех, кто учинил безобразие, за которое потом ему, старосте, отчитываться перед немцами, громы и молнии. Сергей подумал даже, что мужик сошел с ума. А потом вдруг понял: нет, все с этим бородачом нормально, просто он реагирует в соответствии со своими представлениями о жизни.

Как-то раз еще там, в своем времени, Хромов был свидетелем весьма интересной ситуации. Женщина, приехавшая из крупного города в центре России, стояла, уронив челюсть и выпучив глаза от ничем, в общем-то, не примечательного зрелища. И всего-то подъехал огромный внедорожник, из тех, что покупают люди, способные выложить пять-шесть миллионов на новую игрушку, не глядя. Открылась дверь, и из сияющего белой кожей салона вылез хозяин. А следом за ним выпрыгнула собака — самая обычная дворняга абсолютно неаристократичной внешности. И вот это обстоятельство вызвало у дамы культурный шок.

У них, если верить ее словам, собака — признак статуса хозяина. То есть понятно, если в машине бультерьер, ротвейлер или, к примеру, чихуахуа. Да бог с ним, овчарка на крайний случай тоже сгодится. Но дворняга…