Т-34. Крепость на колесах

Началось оно, откровенно говоря, практически сразу после того, как бой у станции наконец стих. До того было как-то не до пленных, поэтому всех их, за исключением самого фон Бока, связали и запихнули в вагон охраны, приставив к ним часового. Чтоб, значит, пугал грозным видом. Получалось у парня, видимо, неплохо, во всяком случае, немцы лежали тихонечко и пискнуть боялись. Там, кстати, по словам Селиверстова, когда они вломились, народу оказалось совсем немного. Один из пленных тогда подтвердил, что большинство солдат были с разрешения самого фельдмаршала отпущены в увольнение.

Очевидно, фон Бок считал (и не без основания, к слову), что в этих местах угрозы ждать особенно неоткуда. Ошибся, со всеми случается. Так или иначе, восемь солдат, а именно столько было в вагоне, оказались совершенно не готовы к нападению. Селиверстов проявил смекалку — просто открыл дверь, кинул внутрь гранату с неисправным взрывателем… А потом они с напарником спокойно частью грохнули, а частью оглушили попадавших в ожидании взрыва куда попало немцев. Вот так и подвели их вбитые муштрой рефлексы, бывает…

Со связистами оказалось еще проще. Те — народ простой, с телефонами да радиостанциями дело иметь привычный, а вот с двумя небритыми личностями, обладающими зверскими рожами и автоматами в руках, наоборот. В общем, сдались и не пискнули. И в результате стратегического значения объект, имеющий неплохую, в общем-то, по местным понятиям охрану и находящийся в глубоком тылу своих войск, оказался легко и без потерь захвачен пришлыми хамами. В общем, замечательно получилось.

А после этого Сергей принялся вспоминать все, что читал о фон Боке. И отчаянно пытался сообразить, что же такого интересного было в его биографии. В первые секунды мелькнула на границе восприятия какая-то мысль, но, испуганная стрельбой и взрывами, убежала. А ведь было там что-то! Но, увы, оставалось лишь сидеть в кресле и рассматривать фрица, которого Селиверстов рывком поставил на ноги и с помощью кулака у носа легко убедил стоять навытяжку и не пытаться демонстрировать свои арийские понты. Учитывая, что боец никуда не ушел, а устроился здесь же, у окна, протестовать фельдмаршал не пытался.

А вообще, колоритный был фриц. Погоны у него были такие, каких Сергею видеть еще не приходилось. А внешне — этакий классический образец немецкого офицера. Точнее, прусского офицера — седой, худощавый, разве что монокля не хватает. Впрочем, если он и правда тот, за кого себя выдает, то и неудивительно. Яркий представитель русского пруссака, хе-хе[16]…

В голове щелкнуло. Во-от они, воспоминания о будущем! Хромов встал, обошел немца по кругу, внимательно его рассматривая. Вот ведь урод! Плюхнулся обратно в кресло, едва удержавшись от того, чтобы по-американски закинуть ноги на стол. Прищурился:

— Ну, здравствуй, Федя.

Возможно, будь он постарше, то и вел бы себя иначе. Но — увы, жизненного опыта, не всегда полезного, однако же вроде как обязывающего быть вежливыми по отношению к старшим, у него был минимум. Зато желания кого-то хорошенько стукнуть имелось в избытке. Тем более поколение, к которому принадлежал Сергей, отличалось циничностью, в особенности по отношению к одиозным историческим деятелям. А человек в мундире фельдмаршала, стоящий перед ним, как раз к таковым и относился.

А глазенки-то выпучили все, кто здесь находился. И Плахов, добросовестно (и, похоже, на автопилоте) перетолмачивший немцу сказанное, и Селиверстов, и сам немец… Не привыкли вы, господа, к такому стилю общения. Ничего, все еще впереди.

— Вы, парни, я вижу, не поняли, что к чему? Так я вас поздравляю. Перед вами Федор фон Бок. Никогда не слышали его имя? Ну, так сейчас услышали. Такое русское-русское имя. Как думаете, почему?

— Он что?.. — Селиверстов выглядел не просто удивленным — у него натурально отвисла челюсть.

Сергей кивнул:

— Ага. То ли наполовину, то ли на четверть, не помню. По матери вроде бы. Слышь, фельдмаршал, квакни что-нибудь в свое оправдание.

Немец заговорил, выдав довольно спокойно длинную тираду на своем лающем языке. Плахов соответственно перевел. Как оказалось, немец достаточно вежливо (учитывая его положение, неудивительно) отказался от сотрудничества и потребовал обращаться с собой, как и положено с военнопленным. Сергей ухмыльнулся и заметил, что СССР по этому поводу никаких бумаг не подписывал. Ну а Селиверстов, внезапно побелев от злости, предложил обойтись с фрицем так, как немецкие солдаты обходятся с русскими пленными. К примеру, танком раздавить. Или сыграть в «подколи свинью». И даже объяснил, как это делается. А потом, для лучшего понимания, врезал пленному в зубы, да так, что фельдмаршал кубарем укатился в угол вагона.

Он бы еще добавил, благо Сергей не имел ничего против, но тут появился Громов, утихомиривший бойца одной хлесткой фразой. После чего с неодобрением посмотрел на пытающегося встать немца и поинтересовался, что здесь происходит. Ну, что же, пришлось объяснить.