Та ещё штучка

- Нет, конечно. Но надо же предупреждать. Я думала, кто влез без спроса… - Илья на это ничего не сказал, я поняла, что мне пора возвращаться на рабочее место, уже даже повернуться успела, но затем остановилась. На Илью посмотрела. – Илюш, а этот лысый… Он, вообще, кто?

- Роберт?

Я кивнула.

- А тебе он зачем?

- Да ни зачем, - фыркнула я. – Просто взгляд неприятный. Таращился так на меня внимательно. Надо знать, с чем имею дело.

- А с ним, Сима, дел иметь не надо. По крайней мере, не советую.

- А кто он? Я его вроде раньше здесь не видела.

- Да почему? Появляется временами. Кажется, со Славой, - другим владельцем гостиницы, - они школьные друзья. Но все равно, тип он неприятный. И я бы сказал опасный.

Я руками развела, пытаясь добиться от Ильи конкретики.

- Кто он такой?

Илья, наконец, ноги со стола снял. А на меня взглянул с намёком.

- Сима, ты бы не лезла туда, куда не надо. Твоё дело стоять за стойкой и улыбаться. А к Роберту не лезь. Даже не смотри в его сторону, не привлекай внимания, и всё будет в порядке.

Посмотрите только, какие у них крутые мужские тайны!

Я в недовольстве хлопнула дверью, уходя, направилась на рабочее место. Села за стол и подпёрла подбородок рукой, призадумавшись.

- Привет.

Я вздрогнула. Как оказалось, просидев немного, всерьёз призадумавшись, я незаметно задремала. Или мне так показалось, но счёт времени я на какие-то минуты потеряла. А услышав над головой тихий, мужской голос, я вздрогнула, дёрнулась, выпрямилась и вытаращила глаза. Секунду-другую я лишь смотрела на человека, что стоял передо мной, не до конца понимая, кто это. Затем выдохнула.

- Добрый вечер, - проговорила я в ответ Ивану Олеговичу. Он стоял, облокотившись на стойку, и меня разглядывал. С лёгкой усмешкой. Видимо, понял, что я заснула на рабочем месте, и это показалось ему забавным. А я приподнялась на стуле и осторожно выглянула из-за его спины, оглядывая холл. Никого больше не заметила. В лёгкой панике поинтересовалась: - Всё закончилось? Где все?

- Успокойся. Ещё играют. – Он мне улыбнулся. Кстати, улыбаться ему шло куда больше, чем посмеиваться, кривя губы. Улыбка делала его лицо милым и привлекательным. А ещё этим вечером на нём не было очков, я только сейчас это поняла. Иван Олегович был чуть пьян, расслаблен, от него пахло дорогим табаком, а на носу не было очков. Было к чему присмотреться и чему удивиться.

- Сколько времени прошло?

- Около часа. А ты так и будешь сидеть здесь всю ночь?

- Буду, - сказала я.

- Это, наверное, неудобно.

- Работа такая. У вас, конечно, работа поприятнее. Рестораны, бумаги в портфеле…

- Это зависит от того, кто клиент. Иногда такие придурки попадаются… Это даже от пола не зависит.

- Что поделать.

Он вдруг полез в карман и вывалил на стойку кучу денег. Там были тысячные, и двухтысячные, даже пятитысячные купюры. Я на деньги уставилась, в полном непонимании. Навскидку в кучке было больше пятидесяти тысяч.

- Я выиграл немного, - оповестил меня Иван Олегович. – Мне сегодня везёт.

- Поздравляю.

Он покивал. А потом вдруг сказал:

- Не хочешь сходить со мной куда-нибудь?

Я в растерянности моргнула. Глупо переспросила:

- Что?

Не знаю, что такого удивительного для себя я услышала в его предложении, меня часто приглашали и на свидание, и прогуляться, и просто посидеть в ресторане. Особенно этим грешили гости-мужчины, похожие именно на Ивана Олеговича. Заезжие столичные принцы, достаточно обеспеченные, которые считали, что, стоит им отъехать немного от своего города-миллионника, как в провинции их ожидает поклонение и обожание. От любой особи женского пола. И я давно к таким приглашениям и настойчивому, порой не слишком приятному вниманию, привыкла и старалась отказывать с улыбкой, сглаживая острые углы. Особенно, если набивающийся на свидание кавалер, был нетрезв и вёл себя нахально. Но почему-то от Ивана Олеговича я приглашения не ожидала. Он казался настолько правильным, настолько зацикленным на деталях и соблюдении субординации между людьми разного социального статуса, что мне от его приглашения ничего хорошего ждать не приходилось. Да ещё в такой интерпретации. Когда передо мной вывалили кучу, по сути, чужих денег, и куда-то меня зовут, совершенно позабыв, что ещё сегодня днём мы с ним были строго на «вы» и дежурно улыбались друг другу. А теперь, с пьяных глаз, я, видимо, показалась ему той, что можно запросто соблазнить пачкой купюр. Причем, мятых.

Я качнула головой.

- Нет, спасибо. Думаю, я откажусь.

Он, кажется, расстроился. Правда, правда. Смотрел на меня с печалью. И спросил:

- Почему? Ты мне очень нравишься. – И добавил: - Сима.

- Не думаю, что я могу всерьёз вам нравиться, - усомнилась я. – Просто вы пьяны, и вам нужно с кем-то разделить радость от выигрыша.

- Глупости. – Иван Олегович продолжал меня разглядывать, и мне от его взгляда почему-то становилось жарко. Но жар этот был неправильный, какой-то стыдливый, и он мне совсем не нравился. И сам Иван Олегович мне как бы не нравился. Вот совсем.

А потом он неожиданно вздохнул и расстроено опустил голову. Пьяно покивал.