Таблетки Сансары. Том I

Большая часть страданий, что выносит человек в течение своей жизни объясняется неосознанностью этих страданий или принятием их за неимением возможности жить по-другому. Женщина не осознавала, что страдает. Бывает, человеку кажется, будто всё идёт неправильно, и проблемы тяжёлым камнем давят к земле, тогда зачастую он обращается к любви. Любовь представляется ему источником, из которого возможно черпать силы в трудные моменты. Но подчас любимый человек не может дать эту силу, от того, что и не любил никогда в ответ. В природе существуют разные виды взаимоотношений, в том числе паразитические. Отдавая всего себя кому-либо, механически хозяин начинает ожидать моральной поддержки, когда плохо. Но любимый вдруг оказывается паразитом, и, не получая опоры, несчастный падает в осознание, того, что никому не нужен, словно в бездну, наполненную кипучим отчаянием. Пресловутое желание быть необходимым, жить ради кого-либо не даёт покоя. Старый мир рушится, крепкая доселе семья становится дешёвой и бессмысленной цепочкой различных обстоятельств, возникает понимание: прошлое – это следствие чужих стереотипов, додуманных мечтами юности. Перед глазами розовые пони тают в воздухе, уютное гнездо превращается в холодную квартиру, где удаётся только спать и изредка разговаривать с родными.

Возможен и симбиоз – взаимовыгодное существование – люди любят друг друга и оказывают поддержку, которая порой бывает жизненно необходима, хотя лишь стоит промахнуться в выборе – и появляется риск быть застреленным собственной ошибкой прошлого. Настоящая любовь не менее опасна. Если она действительно настоящая, то является обоюдоострой, в полной мере способной как душевно воскресить, так и нанести непоправимую рану. Оберегая от безумия, любовь и сама сводит с ума. Софья Алексеевна ждала поддержки, нуждалась в ней, будто в глотке свежей воды, ведь сердце давно подсказывало, что муж её не любит.

Глава 12

Время – это разумная стихия. Уникальная стихия – её способностью является уничтожение прошедшей реальности. Будто жизнь человека – это ступеньки, которые появляются ровно там и когда нога его наступает на ход мгновений и исчезающая ровно там и когда стоящая нога позади поднимается, чтобы наступить вперёд. Множеству людей свойственно повторять за будничными разговорами и расхожую фразу о том, что прошлого не изменить. Но важно помнить, что время – это разумная стихия, а с разумом возможны переговоры.

Атэ, едва придя в себя, сразу пожалел об этом. Ещё вчера у него было огромное поместье, еда по расписанию и множество интересной информации в открытом доступе, занимавшей весь его досуг. Занятия по медитации и когнитивному сосредоточению, противные пробирочники слонялись туда-сюда без дела, раздражая своим присутствием. Надоедливая Лана вертелась вечером по замку, напоминая о долге перед родителями и государством, который должен отдавать каждый аристократ по указу Анго. И нет здесь скучного идеального города, каждый переулок которого симметричен относительно центра. Здесь нет мягких спальных капсул, здесь нет ничего. Всё казалось осточертелым, Атэ хотел уснуть снова и не просыпаться больше. Тело млело с каждым днём, не желая шевелиться. Парень впал в немое безразличие. Он часами смотрел в одну точку, не понимая, что происходит вокруг, отказываясь воспринимать весь этот абсурд. Где-то рядом щёлкнуло, послышались глухие шаги. Такой же, как и накануне, только ещё более сморщенный человек в белой грубой ткани похлопал его по щекам, затем посветил странной палочкой в глаза. А потом приходили много людей. Часто. Сидели, говорили на непонятном языке, уходили и приходили снова. Много дней. Атэ регулярно приносили, как он понимал, местную еду. Но она не вызывала ничего, кроме отвращения и чувства тошноты. Ещё была боль, эти люди кололи металлические иглы в руки, и делали это постоянно.

Тело привыкало к боли, ощущения которой с течением времени перестало заботить, скорее, воспринималось, как должное. Разум Атэ, замкнутый в чужой среде, без возможности делиться мыслями, парил далеко за пределами не только маленькой серой палаты психбольницы, но и времени. Он летел в прошлое, в воспоминания о детстве, проведённом в учении и упражнениях, о родном доме, о прошлом, которое на самом деле находилось далеко в будущем. Организм истощался вместе с жизненным огнём в глазах, недели теряли счёт. Иногда взгляд, скользящий, по поднятой исхудавшей руке, затем цеплявшийся за некрасивую люстру посреди белого потолка, силился увидеть сквозь стены, небо и пространство того, кто всё это придумал и воплотил в жизнь. И мимолётные мысли превращались в немой отчаянный вопль: «Зачем?!»

Глава 13