Таякан

По приметам, известным только Дугласу и ночным индийским богам, они вернулись к ранчо. У прелой деревянной стены Ричард сполз на траву и, не снимая ящиков, провалился в короткий сон. Расслабленное тело не чувствовало дождя. Перед рассветом, когда черно-синий цвет неба перелился в фиолетовый, их разбудил нарастающий гул. И тотчас по коже, от головы до пят, пробежала мелкая, мерзкая дрожь. Все пространство сельвы, пропитанное стихшим дождем, заполнили москиты. Они были повсюду — в ушной раковине и под курткой, забивались в ноздри и тысячами покрывали руки и шею. Остерегаясь открыть рот и заглотить сотни-полторы москитов, Дуглас присел у лужи и пальцем позвал Ричарда. Маслянистой грязью он густо покрывал лицо, шею, руки. Уговаривать Ричарда не пришлось, он парень понятливый. Быстро запустил опухшую от укусов ладонь в лужу и с удовольствием размазал по лицу тухлое илистое месиво. В потемневшем от усталости сознании мелькнуло как искорка: «Оправдывать свои дурные поступки постыдными поступками других — все равно что умываться грязью» — так, кажется, говорится. Сказать это вслух сил не хватило. Ричард улыбнулся и почувствовал, как грязь, засыхая, стягивает кожу. Пословица, конечно, очень правильная. Но, оказывается, умываться грязью можно только в одном случае — когда она — единственное спасение от москитов.

С искусанными, опухшими, грязными лицами они нашли-таки тропу и, поддерживая друг друга, вышли по ней на один из дальних секретов батальона Сандинистской армии.

— Что в ящиках? — крикнул постовой, услышав хриплый отзыв Дугласа на пароль.

— Крем от морщин. Для твоей рожи, — от души чертыхнется Дуглас и тут же услышит ответ:

— А твою, компа, только утюгом разгладить можно.

«ВСЕГДА ПОЛОСАТЫЙ»

БОЙЦЫ быстро, но без суеты наполняли латунными патронами магазины автоматов. С точки зрения обстановки в этом районе — боеприпасов, что принесли Ричард и Дуглас, едва ли хватит на один крепкий бой. Но все-таки дух подразделения, так сказал командир, усилился.

Выслушав доклад Дугласа, командир отправил шестерых бойцов к Чертову мосту в помощь водителю и саперам, восстанавливающим переправу. Остальным, кроме тех, кто назначен в охрану лагеря, он приказал готовиться к срочному маршу.

В палатках, среди деревьев, у костра, в отрытых земляных щелях и в замаскированных землянках слышались сдержанные голоса, звяканье металла. Две скорострельные четырехствольные установки, это не ускользнуло от внимательных глаз Ричарда, были развернуты в считанные секунды. Теперь их стволы смотрели не в сторону границы, откуда в Никарагуа проникали банды контрас, а в тыл подразделению. Широкие ленты со снарядами, толщиной в три пальца, угрожающе торчали из тяжелых цинковых коробок. Боевые расчеты от установок не отходили. Из обрывков фраз и коротких команд Ричард понял, что где-то рядом произошли события чрезвычайные. Наполненные патронами рожки бойцы запихивали под ремни и большие нагрудные карманы.

— Не очень удобно при беге, — пояснял Дуглас, — зато всегда под рукой. Это — с одной стороны, с другой получается что-то вроде самодельного бронежилета.

— Компа, — Ричард подбирал слова повесомее, — я не из тех, кто отсиживается за спинами товарищей. Если возьмут тебя, то пусть и меня возьмут. Ты же знаешь, что у нас в стране шестнадцатилетний имеет право голосовать на выборах. А защищать родину имеет право каждый, независимо от возраста. Скажи, что случилось?

— Что случилось? — Дуглас затянул ремень и сдвинул на бок подсумок, туго набитый автоматными рожками. — Когда ты отдыхал в палатке, из деревни прибежал крестьянин. Контрас напали на их маленький крестьянский кооператив. Перебили отряд самообороны. Согнали уцелевших подростков, женщин, скот и ведут их к границе. Наша задача — перекрыть путь банде.

— А я?!

— Прости, товарищ, уговаривать командира взять тебя в бой не буду. Мне пора.

— Значит, ты меня, это — предаешь?! — своей задиристостью Ричард пытался разбить спокойствие и раздражающую рассудительность Дугласа. — Я-то думал... Вот настоящий старший друг...

— Правильно думал. Я — старший друг. Поэтому просить командира не буду...

Бойцы строились за штабной палаткой. Офицер прошелся вдоль строя, выборочно проверяя оружие. Честно говоря, на командира фронтового подразделения этот маленький человек походил мало. Зеленая полевая кепи закрывала лоб до глаз. Под козырьком на желтом высохшем лице крючковатый нос. На плече короткоствольный, отобранный у контрас, израильский автомат «узи».

«Вот из Дугласа получился бы настоящий видный командир», — уныло размышлял Ричард, не зная, как подойти к офицеру.

— Второе отделение перекроет на предполагаемом направлении отход контрас к границе, — ставил задачу командир. — Первое отделение отсечет контрас от детей и женщин. Две засады, в количестве двух человек каждая, лишат банду маневра. Командир второго отделения, приказываю! Через час занять позицию на берегу Холодного ручья. Первое отделение поведу я.