Тайна Богоматери. Истоки и история почитания Приснодевы Марии в первом тысячелетии

Рубеж X и XI веков ознаменовался деятельностью преподобного Симеона Нового Богослова, одного из наиболее самобытных византийских писателей. Его жизнь хорошо документирована — во-первых, благодаря тому, что он много писал о себе самом, а во-вторых, благодаря житию, составленному его ближайшим учеником Никитой Стифатом[1686]. Симеон был сначала монахом Студийского монастыря в Константинополе, затем игуменом монастыря святого Маманта в том же городе. В своих поэтических и прозаических произведениях он делал особый акцент на созерцании Божественного света, откровенно и ярко описывал свой собственный мистический опыт. В этом опыте, а также в целом в богословском видении Симеона, Божия Матерь занимала важное место[1687]

.

В одном из Огласительных Слов, рассказывая о себе в третьем лице, Симеон повествует о том, как, будучи еще юношей, он предавался покаянной ночной молитве:

Днем он находился в доме одного патриция, и находился во дворце, заботясь обо всем необходимом для повседневной жизни, но никто не знал, чем он занимался [у себя]. А он каждый вечер и слезы проливал из очей своих, и часто падал на землю и творил коленопреклонения, падая лицом [на землю]; стоя на молитве, ноги держал вместе, одну рядом с другой, и стоял неподвижно; и читал напряженно и со стенаниями и слезами молитвы к Богородице; и, как будто Христос там телесно присутствовал, падал к пречистым ногам Его…[1688]

Преподобный Симеон Новый Богослов. Фрагмент фрески. XVII в. Греция

Обратим внимание на то, что слезная молитва к Богородице занимала существенное место в молитвенном правиле юноши, которое он совершал тайно от всех по ночам. Именно во время такой молитвы Симеон был впервые удостоен видения Божественного света:

Однажды, когда он стоял и произносил «Боже, милостив буди ми, грешному» скорее умом, чем устами, внезапно явилось сверху обильно Божественное осияние и наполнило все место. Когда это произошло, юноша перестал сознавать себя и забыл, был ли он в доме и находился ли под крышей. Ибо отовсюду видел он только свет… Всецело пребывая в нематериальном свете и, как казалось, сам сделавшись светом и забыв обо всем мире, он преисполнился слез, несказанной радости и ликования. Потом на небо взошел ум его и другой свет увидел — ярче того, который был поблизости[1689]

.

Когда видение кончилось, юноша пришел в себя, и вскоре возгласил петух, так что он в эту ночь остался вообще без сна[1690].

Симеон объясняет это первое посещение Божественного света особым ходатайством Божией Матери: его усердие к молитве «привлекло сочувствие Матери Христовой, и по Ее ходатайству умилостивилось Божество и низвело до него благодать Духа, и она позволила ему достичь неба и удостоила увидеть свет, чего все желают, но немногие достигают»[1691].

Божию Матерь Симеон воспринимает как Ходатаицу перед Христом за тех, кто обращается к ней с молитвой. Обычай горячо и слезно молиться Ей, в том числе перед Ее иконами, он сохранил на всю жизнь. Об этом свидетельствует фрагмент из его Благодарения, в котором он рассказывает о своей скорби после того, как Бог удалился от Него, и о возвращении Бога по ходатайству Богородицы: «Но снова будучи опечален, и вновь сразу же желая Тебя увидеть, я пошел к пречистой иконе Родившей Тебя, чтобы поцеловать ее, и когда припал к ней, Ты Сам, прежде чем я встал, был видим мною внутри моего несчастного сердца, сделав его как свет. И тогда я узнал, что сознательно имею Тебя в себе»[1692].