Тайна болезни и смерти Пушкина

Короче говоря, Н.Ф. Арендт брался за те операции, исход которых был априорно благоприятный, что, по мнению Н.И. Пирогова, было: «…вредным для научного прогесса», поскольку сам он был

«слишком ревностным оператором» (т. е. хирургом. – А.К.), чтобы отказываться от сомнительных и безнадежных случаев».

Кто знает, каков был бы исход тяжелого ранения Пушкина, если бы Н.И. Пирогов оказался у его постели? Но Николай Иванович в это время находился в Дерпте и оказать помощь больному был не в состоянии. Инициатива была полностью в руках Арендта, который решительно отказался от мучительной и бесперспективной, на его взгляд, операции. То есть он четко придерживался золотому правилу Гиппократа: «При лечении болезней надо всегда иметь в виду, принести пользу больному, или, по крайней мере, не навредить ему». «Скорее всего», – пишет Б.М. Шубин, – выжидательная тактика Н.ФАрендта и его пессимистический прогноз совпали с мнением профессоров Х.Х. Саломона и И.В. Буяльского, в тот же вечер осмотревших А.С. Пушкина и больше не привлекавшихся друзьями и родственниками к лечению…» – но что-то мешает опытному хирургу, каким был Б.М. Шубин, полностью реабилитировать лейб-медика которого впоследствии неоднократно обвиняли в неоказании активной медицинской помощи поэту

(нельзя же всерьез относиться к лечению холодом), к тому же сообщить ему правду о безнадежности положения. Поэтому он, хотя и очень вежливо, но попенял доктору за то, что тот нарушил другое, не менее известное правило Гиппократа, – «Окружи больного любовью и разумным утешением. Но главное, оставь его в неведении того, что ему предстоит и особенного того, что ему угрожает».

Почему он не обнадежил смертельно раненого поэта? Не будем возвращаться к возникшей перед Пушкиным необходимости выполнения целого ряда неотложных дел. Главная причина, по-видимому, не в этом.

Арендт, судя по всему, отдавал себе отчет в том, что за пациента послала ему судьба. Об этом, в частности, свидетельствует и тот факт, что он днем и ночью посещал больного, которому ничем существенным не мог помочь. Жуковский записал, что Арендт навещал Пушкина по 6 раз днем и несколько раз ночью. Именно поэтому он не посчитал себя вправе дать Пушкину ложные надежды на возможное исцеление.

Все так, но вот какие факты бросаются в глаза при внимательном изучении истории болезни Пушкина. В 1899 году опытный врач СМ. Лукьянов обратил внимание на то, что кровотечение из огнестрельной раны Пушкина фактически не было остановлено, хирурги не выполнили элементарную операцию по перевязке кровоточащих сосудов. Знаменитый советский хирург академик Сергей Сергеевич Юдин (1891–1954) удивлялся «отсутствию сердечных назначений» больному. Другой исследователь Ш.И. Удерман в 1970 году пришел к выводу, что Пушкин медленно и верно умирал от кровопотери, но врачи не только не препятствовали этому, а похоже даже содействовали путем отсасывания крови пиявками. Результаты исследования Ш.И. Удермана приведены в книге И.А. Лебедева «Шут и Иов»: «Удерман сделал интересные замеры. По Далю, Пушкин потерял еще до дома (внешнее кровотечение) «несколько фунтов крови» (Удерман посчитал, что пусть это будет 2 фунта или 756 мл крови, то есть за расчеты взят почему-то аптекарский или монетный фунт, равный 0,37324177 кг. Если брать 1 фунт в системе русских мер, то это 0,40951241 кг. В этом случае потеря 2 фунтов составит 820 мл. – А.К.)».