Тайна болезни и смерти Пушкина

Он вступил на политическое поприще в трудное время. Победы в Африке готовили бурю в Париже. Дантесу недолго пришлось присутствовать в почетной свите герцогини, сопровождая ее на охоту и прогулки. Через два месяца Тюильри было оцеплено баррикадами, и сен-сирские юнкера выступили на защиту белого знамени.

Наступила та бурная пора жизни Дантеса, которая рано выработала из него политического деятеля особого типа, какие создаются обычно в смутные эпохи государственных переворотов, заговоров и мятежей. Это те отважные, решительные и самонадеянные люди, которые непреклонно верят в успех и стремительно идут к намеченной цели, опрокидывая по пути все препятствия. Они любят риск, крупную игру, опасные комбинации, возбуждающую атмосферу необычайных и угрожающих приключений. Они бывают пленительны и беспощадны. Окружающие служат им только средством для достижения их целей, и ко всем людям они одинаково подходят с непроницаемой бронзовой маской.

Через несколько недель после сен-сирского празднества королевская власть во Франции зашаталась. Жорж Дантес отважно ринулся в свое первое боевое крещение на защиту бурбонских лилий. От веселых состязаний и упражнений в ловкости ему предстояло теперь перейти к настоящей смертельной борьбе. Уже не связку подстреленных турманов, а мятежные трехцветные знамена восставшего Парижа нужно было сложить пажу герцогини Беррийской к ногам его королевы.

В июле 1830 года он отважно сражался в рядах сторонников Карла X. После революции он принужден был выйти из школы. Как последовательный монархист, Дантес принял некоторое участие в политической авантюре герцогини Беррийской, а после ее неудачи решил отправиться служить за границу. Благодаря протекции своих прусских родственников он устроился в России, где был принят в январе 1834 г. корнетом в Кавалергардский полк»[99].

Оставим на время шуана Дантеса, поскольку до начала его активного участия в смертельной игре, затеянной Пушкиным, оставалось еще более 2 лет, и вернемся в холодные февральские дни 1834 года. 11 февраля Пушкин в концертном зале Зимнего дворца представлялся императору в звании камер-юнкера; в соответствии с записью в камер-фурьерском журнале, в этот день представлялся 31 человек, сначала маршал – И.Ф. Паскевич, потом сенаторы, камергеры, действительные статские советники и, наконец, камер-юнкеры: А.С. Долгоруков, Безобразов, Романов, Ремерс и Пушкин «благодарили за пожалование в сие звание».

В то же время заехавший в Петербург, чтобы навестить Пушкина А.Н. Вульф записал в своем дневнике: «Самого же поэта я нашел мало изменившимся от супружества, но сильно негодующим на царя за то, что он одел его в мундир, его, написавшего теперь повествование о бунте Пугачева и несколько новых русских сказок. Он говорит, что возвращается к оппозиции, но это едва ли не слишком поздно; к тому же ее у нас нет… удостоился я лицезреть супругу А. Пушкина, о красоте которой молва далеко разнеслась. Как всегда это случается, я нашел, что молва увеличила многое».

Пушкин планирует на время уехать из Петербурга всей семьей, о чем, в частности, пишет Н.О. Пушкина к О.С. Павлищевой от 13 февраля 1834 года: «Александр на отъезде <по-видимому, в Москву для работы в архивах>, а в первых днях первой недели поста <т. е. после 4 марта> сбирается и Натали, она навестит в деревне своих родителей и останется там до августа. Александра сделали камер-юнкером, не спросив на то его согласия, это была нечаянность, от которой он не может опомниться. Никогда он того не желал…»

То есть планировался отъезд Натальи Николаевны в имение родителей, чтобы в условиях деревенской тиши прошли ее очередные роды в августе 1834 года, поскольку она была на 4-м месяце беременности, и бурная столичная жизнь могла повредить нормальному ходу беременности. Но до отъезда Пушкины активно участвуют в масленичных увеселительных мероприятиях, посещая ежедневно балы, вечера и всевозможные рауты. 3 марта они на вечере у князя В.Д. Одоевского, а в воскресенье утром, 4-го марта – на балу в Зимнем дворце, заключающим Масленицу.

Н.О. Пушкина, как бы предчувствуя беду, пишет 3 марта 1834 года своей дочери О.С. Павлищевой: «Масляная очень шумная, всякий день утром и вечером бал, спектакль – с понедельника до воскресенья; Натали на всех балах, всегда хороша, элегантна, везде принята с лаской; она всякий день возвращается в 4 или 5 часов утра, обедает в 8, встает из-за стола, чтобы взяться за туалет и мчаться на бал; но она распрощается с этими удовольствиями, чрез две недели она едет в деревню к матери, где думает остаться шесть месяцев».