Тайна булгаковского «Мастера…»

В одном из вариантов романа Лиходеев именуется Бомбеевым, а это уже прямой намёк на военную, связанную с бомбами, должность Троцкого — народный комиссар по военным и морским делам, глава Реввоенсовета. Находясь на этом посту, Лев Давидович совершил превеликое множество кровавых «лихих деяний».

Выставление Лиходеева из собственной квартиры очень напоминает высылку Троцкого из Москвы, о которой даже в булгаковском дневнике упоминается. В последней редакции романа изгнанный из Москвы Лиходеев оказывается в Ялте, в более ранних вариантах местом лиходеевской «ссылки» назван Владикавказ.

Фамилии подчинённых С.Б. Лиходеева и соратников Л.Д. Троцкого тоже очень созвучны. В театре Варьете пропавшего Степана Богдановича заменили финансовый директор Римский (первым заместителем Троцкого был Склянский) и администратор Вареиуха (первым главнокомандующим Красной армии был Вацетис).

Берлиоз и Лиходеев — это Ленин и Троцкий. Вот кто проживал в той престижно‑властной «квартире», в которой рвалась обосноваться нечистая сила.

Но если Булгаков подчёркнуто называет её «нехорошей», значит, в романе должна существовать и некая жилплощадь, в характеристике которой отсутствует приставка «не».

«Хорошая» квартира

В противовес «нехорошей» квартире, которую оккупировали Воланд и его подручные, в «Мастере и Маргарите» описано некое совершенно великолепнейшее место, куда попадают те персонажи романа, у кого в жизни возникают всяческие «неувязки».

Одним из первых в этот замечательный уголок был доставлен поэт Бездомный. Однако, оглядевшись, он с удивлением обнаруживает, что «хорошая» квартира является самым обычным… сумасшедшим домом.

Впрочем, можно ли про этот «дом» сказать, что он является «обычным»? Ни в коем случае! Бездомного доставили в приёмную «знаменитой психиатрической клиники, недавно отстроенной под Москвой на берегу реки».

Что же это за клиника такая, пациенты которой коротают время в отдельных палатах «с белыми стенами, с удивительным ночным столиком из какого‑то светлого металла и с белой шторой, за которой чувствовалось солнце»?

Что это за клиника, пациенты которой спят в «чистейшей, мягкой и удобной кровати»?

Что это за клиника, где в каждой палате имеется «балкон, за ним берег извивающейся реки и на другом её берегу — весёлый сосновый бор»?

Что это за клиника, главный врач которой очаровывает пациентов своими «очень пронзительными глазами и вежливыми манерами»?

Что это за клиника, оборудованная так, что ничего подобного шет нигде и за границей», а по части комфорта в которой «гораздо лучше», чем в престижной московской гостинице «Метрополь»?

Что это за клиника такая, которую не только «учёные и врачи специально приезжают осматривать», но в ней ещё «каждый день интуристы бывают»?

Может быть, описанная Булгаковым больница — всего лишь плод его писательской фантазии? Некий образец, идеал, любовно вырисованный бывшим медиком, «.лекарем с отличием»?.. Подобному предположению мешает одно небольшое обстоятельство, а именно: фамилия главного врача. В «Мастере и Маргарите» психиатрической клиникой заведует профессор

Стравинский.

Для чего этому персонажу дана фамилия всемирно известного человека? И вновь, заметим, композитора. Что это — невинная писательская шутка?

Нет, тоже очередной намёк.

Совсем не случайно главного врача психбольницы и главу Массолита как бы роднит знаменитость их фамилий. Получается, что оба состоят в одной «композиторской» команде и руководят «родственными» учреждениями.

Существовало ли в СССР властное ведомство, которое возглавлял бы человек с «композиторской» фамилией?

Существовало.

В 30‑х годах у всех на устах был композитор И. И. Дзержинский, автор популярных тогда опер «Тихий Дон», «Поднятая целина», «Волочаевские дни». И ещё. Михаил Афанасьевич на всю жизнь запомнил фамилию оперативника, проводившего обыск в Чистом (Обуховом) переулке — Врачёв. Вот почему не может быть никакого сомнения в том, что, описывая прелести образцовой психлечебницы с её обаятельными «врачами», писатель имел в виду зловещую Лубянку. А в главном «враче» сумасшедшего дома Стравинском соединил пронзительный взгляд Дзержинского с вежливыми манерами его преемника Менжинского.

Вот в какое «замечательное» место собратья по перу упекли поэта Ивана Бездомного.

Новая дьяволиада

Слабевший день ото дня Булгаков продолжал вносить поправки в свой последний роман.