Тайна Черного моря

Волна неконструктивных мыслей схлынула, оставив в горле мыльный осадок. Алиса вздохнула поглубже и решительно набрала семизначный номер приемной городской администрации, с отвращением прикасаясь пальцем к залапанному, липкому диску.

— Алло? Соедините меня с начальником службы безопасности Смольного, — официально, холодным тоном сказала она. — Кто говорит? Девушка, какая вам разница, кто говорит? Я не грублю. Девушка, я хочу сообщить начальнику службы безопасности жизненно важную информацию, и у меня есть лишь минута...

Всё. Алиса не выдержала и грохнула трубкой о рычаг. Во-первых, ей очень не хотелось делать то, что она делает. Во-вторых, здесь, напротив парка, скрывающего Смольный, у бывшего Дома политпросвещения, нашелся только один телефонный автомат, и рыжекудрая красавица не могла позволить оппонентам засечь, откуда исходит звонок. Поэтому говорить следовало не более сорока секунд. И то хорошо, ведь специалисты в Москве научились определять, откуда звонок, за семь с половиной секунд.

Глубоко вздохнув и почти успокоившись, Алиса снова набрала казенный номер. Солнце послало девушке безразлично прощальный воздушный поцелуй и нырнуло в тучи. Может, не хотело знать, что произойдет дальше. Холодное летнее солнце.

— Алло? Девушка, это я вам только что звонила. Вы готовы соединить меня с начальником охраны? Готовы? Вот и умница... Алло? Неважно, кто говорит. Я хочу сообщить вам, что в багажнике припаркованного у ворот Смольного «опеля» маньяк заложил бомбу. Это очень опасный маньяк. Родом из Восточной Германии. Он вбил себе в голову, будто если «Зенит» встретится с «Баварией», то обязательно выиграет... Знаю, что фигня... Да, и это тоже знаю. Давайтэ по-корочэ, да? Так вот, теперь он, маньяк этот то есть, пытается сорвать матч, убив губернатора Петербурга [49]. Цвет машины — «синий металлик»...

Всё. Последний метрошный сребреник остался на память о мерзком поступке. Служба должна отработать полученный сигнал. Пусть голос с той стороны и не выразил доверия к услышанному. Понятно, ее соединили не с начальником, а с дежурным офицером. Алиса, брезгливо поджав губы, вышла из стеклянной кабинки, вяло отпустила сопротивляющуюся совковыми пружинами дверь. Та оглушительно хлопнула. Словно отрезала последний путь к отступлению.

Улыбаясь, хоть и было на душе скверно, Алиса зашагала по белым полосам дорожного перехода к огородившимся пятиколонными портиками желтым павильонам. Поймала краем глаза восторженно-плотоядные взгляды двух втиснутых в пиджачки и галстуки мужичков-старперов. Да, со стороны она выглядела на все сто. В светло-салатном костюме от Гуцци и карденовской, выдающей девичьи тайны блузке. Расклешенные от колен, почти невесомые брюки волновались от томных вздохов ветерка. Салатный — цвет предательства.

В ушах все еще звучал последний радиоприказ шефа. Давеча, когда Алиса, выцелив крышу японского консульства, сделала поправку на ветер и приникла глазом к оптике винтовки В-94, в горошине радиоприемника, вставленного в ухо, вдруг зашуршало, потом чистый девичий голосок быстро пропел: «Arise, ye who refuse to be slaves...» [50]

На предпоследнем такте голос почти незаметно сфальшивил. Затем в ухе щелкнуло, и монотонный, равнодушный ко всему женский голос размеренно, будто диктант, проговорил: «Господин Доктор — Рыжему Лисенку. Ветер переменился. Пусть белая слива продолжает цвести до поры до времени. Заслони ее бумажной ширмой от лунных лучей. Усердно поливай водой из горного ручья. Когда завяжутся плоды и лепестки опадут, пусть девяносто девять поэтов на рисовой бумаге черной тушью напишут про сливовую рощу поэму. Посылаю несколько капель воды из горного ручья. Конец послания Розового Фламинго. Продолжение: капли из горного ручья. В начале перестройки одна общественная организация, „Новый путь“...»

Через две минуты в приемнике опять щелкнуло, и все стихло. Даже статические помехи.

Несмотря на эвфемизмы, новое задание было ясно: ликвидация субъекта отменяется. Теперь надлежит оберегать его, как твою мать. Приручить, оградить от контактов со всеми прочими агентами. Нашпиговать дезой под завязку и спровоцировать на шаг, который навсегда дискредитирует и его, и русскую разведку. Свяжет субъекта «Буратино» по рукам и ногам. Чтобы земля под ним горела. Чтобы простой рабочий, оставив станок, выходил патрулировать свой подъезд, свою улицу, свой спальный район. Чтобы простая секретарша тут же, когда в офисе мелькнет кто-то, хоть одним родимым пятнышком на субъекта похожий, звонила куда следует. Чтобы из неизвестного героя смельчак превратился в зачумленное чудовище.

Короче, нужен скандал. И Господин Доктор предложил ей наводку — «несколько капель из горного ручья». Соответствовала ли эта наводка действительности или являлась дезой до последнего слова, Алиса не знала. И не хотела знать. Равно как и — почему Господин Доктор неожиданно передумал и приказал играть по новым нотам, более сложным. Она получила задание и должна его выполнить.