Тайна Черного моря

— Он что, по-русски ни бельмеса? — нашел что спросить старпом, который плохо относился к любой форме расовой дискриминации.

— Лучше вашего бельмеса, — огрызнулся старик, без приглашения плюхнулся в кресло и блаженно откинул голову. Не стоило большого труда догадаться, что старику хочется лишь одного: вот так, откинувшись, сидеть в глубоком удобном кресле, в прохладе кают-компании, и чтоб никто его не тревожил. Но дело есть дело. Он оторвал затылок от подголовника. — В общем, так. Ребята, вы должны меня понять. Я — сотрудник ОБОПа, полковник Иван Князев. — Он опять достал удостоверение и вяло махнул им в сторону негра. — А эту гориллу мне навязали свыше — в рамках российско-американской программы по борьбе с наркотиками. Обмениваться опытом будем. Ума у нее на три копейки, у гориллы этой, зато родословная...

Полковник Князев брезгливо поморщился.

Открыв рот, старший матрос Заруба смотрел на негра так, что старпом яростным зырком указал ему на дверь. Заруба ретировался, но вряд ли обратно на пост. Должно быть, побежал товарищам рассказывать.

Командир корабля наконец попытался подчинить ход событий себе, хотя опрокинутые в трюма сто пятьдесят спирта подсовывали разгильдяйские мысли, типа того, что в День Флота и не такие чудеса могут случиться.

— Вас не затруднит объяснить все еще раз? Мы с Афанасием Никитичем с удовольствием послушали бы. Все-таки вы появились несколько шумновато,

Старик тяжело вздохнул и рывком заставил себя встать.

— Значит, так. Это, — его сухой длинный палец указал на негра, — сын одного из племенных вождей Конго. Энтони Хутчиш его кличут. Поскольку племя евоное очень влиятельное, да и мамашка у него была американка, платиновая блондинка, сопляк был отправлен в Штаты, где получил высшее образование и приобщился к благам цивилизации. — Ненавидящий взгляд на магнитолу. — Хотя, по-моему, остался баран бараном.

Врубившись, в чем дело, старпом выступил вперед и, как вдалбливали на инструктажах перед заходом в порты чужих стран, вытянул руки по швам и произнес с отработанным достоинством:

— Мы рады приветствовать на территории нашего корабля представителя дружественной нам цивилизации.

— Назад!!! — зычно рыкнул старик и прихлопнул потянувшуюся к выключателю магнитолы черную руку.

— И все-таки хотелось бы понять, чем обязан, — настаивал на продолжении рассказа Ярослав Данилович,

— Так я и говорю. — Однорукий дед смахнул каплю пота со лба, горестно посмотрел на ладонь и вытер ее о брюки. — Влияние родственников оказалось столь велико, что после получения диплома бакалавра, уж не буду распространяться, сколько буйволовых шкур это стоило, оболтуса по настоянию вождей забрили в полицейскую академию, а оттуда перевели в Интерпол. И вот он здесь, черт белобрысый...

— Но мы-то при чем?

Ярослав Данилович позволил себе улыбнуться. Очень уж его забавляла эта комическая пара. Опять же — сто пятьдесят грамм грели душу.

— А я объясню. — Старик развернулся на каблуках и зашагал в другой конец стола. — Из оперативных источников нашему отделу стало известно, что одесские мафиозники на последнем сходняке решили «вслепую» использовать ваш корабль для переброски в Питер партии героина. Таможенному досмотру вы же не подлежите? Не подлежите. Вот. Беспроигрышное дело. А меня, — полковник не стал выдерживать положенную после столь пренеприятнейшего сообщения паузу, — приписали к этому, мягко говоря, полномочному представителю Интерпола — чтоб он опыта набирался. Вызвали, нож к горлу приставили и говорят: или сопровождай эфиопа, или катись на пенсию. Кому охота на пенсию? Вам охота на пенсию? И так еле-еле на плаву держусь. Одной рукой. Шутка не прошла: офицерам было не до шуток.

— Подождите, — потряс головой старпом, отгоняя веселящиеся в висках полтораста грамм «шила». — Вы же говорили, что он из Конго...

— Да хоть из Буркина-Фасо!.. — взорвался полковник и двумя пальцами, большим и указательным, с силой потер глаза. — Ох, извините, нервы уже ни к черту с этим мавром... Да какая разница? Главное, что у вас на корабле спрятано два кило героина. Наша задача — героин изъять, а вместо него положить два кило муки. Команда не должна ни о чем подозревать! Надеюсь на вашу поддержку.

— Какой муки? — перестал трясти головой старпом.

— Какой-какой — маисовой... Тьфу, какой маисовой, бляха-муха! Конечно, обычной, пшеничной, первого сорта. В мешок с мукой мы запрячем маячок, а когда получатели изымут товар, тут-то мы их... На берегу, конечно. Так что экипаж корабля будет ни при чем. Честь мундира не пострадает.

— А у нас на камбузе муки, кажется, осталось килограмма три, не больше...

Старпом беспомощно посмотрел на Ярослава Даниловича.

— Папа, — вдруг подал голос негр и одарил однорукого старца лучшей из своих улыбок, — вы заставляете меня краснеть. Ваши методы отстали от жизни.

Негр говорил на русском без малейшего акцента. Придерживаемый рукой музыкальный шифоньер по-прежнему покоился на плече. Видать, был не в тягость.

— Молчи, животное! — взревел старик. — Да я своего первого «языка» брал, когда тебя еще и в проекте не было!