Тайна Черного моря

— Извольте не перебивать меня!. О сомнительных результатах вашей сомнительной работы я доложу лично Господину Доктору. И пусть он сам решает, как с вами поступить. Субъект здесь, ха! Где здесь? За дверью? Под столом? Или, может быть, за окном висит?

— Но, господин Сигэ...

— Хватит! Где мой плащ? Вот он. Десятки часов, сотни специалистов, тысячи киловатт, миллионы гигабайт информации потрачено только для того, чтобы вы сообщили мне: «этого я вам сказать не могу», «недостаточно данных», «вероятно», «возможно»!

— Но, господин Си...

— Сайенара, господин Муцухито. И мой вам совет на прощание: совершите харакири до того, как это вам предложит Господин Доктор.

— Но, госпо... Клик-клик.

Когда за окном хлопнула дверь, Анатолий очнулся от дремы (старею, мелькнуло в голове, раньше суток по шесть мог не спать, и как огурчик), потянулся, размял затекшие члены. Плеснул себе в лицо воды из тазика, чтобы взбодриться. Капля угодила на фуражку выбравшегося из сторожевой будки поразмять косточки постового. Постовой испуганно взглянул вверх, зябко поднял воротник и вернулся в будку — в ожидании дождя. Внутри здания раздался глухой удар гонга. И почти тут же свет в окнах начал дисциплинированно гаснуть. Потом в течение нескольких минут скрипела и хлопала дверь, прощаясь с непрописанными в жилом секторе сотрудниками.

Хутчиш и не заметил, как сгустились немочные питерские сумерки. С Мойки потянуло прохладой и запахом тухнущих водорослей — морем, одним словом.

Но — надо действовать дальше. Бесконечно висеть снаружи опасно. Любому запаренному сверхурочной работой клерку могло прийти в голову распахнуть окно, чтобы подышать свежим воздухом или полюбоваться на белые ночи. Самураи — такие лирики, такие лирики...

Хутчиш спустился ко второму этажу и очень обрадовался, что очередной кабинет пустует. А то пришлось бы подниматься обратно, перекреплять лебедку, спускаться снова — и все с этим проклятым, идиотским, сволочным тазиком, опасно балансирующим на голове.

Спускаться ниже, на землю, смысла нет. Лазутчик отцепил «лонжу», и проволока, увлекаемая пружиной, по-мушиному жужжа, поползла обратно на крышу. Прощай, лебедка. Ты свое отслужила.

Открыть снаружи шпингалет труда не составило, однако ступать на пол прапорщик не спешил.

Окно не было под сигнализацией. Значит, работники консульства не боялись «форточников». Почему?

Разведчик, замерев на корточках на подоконнике, снял с головы и поставил обрыдший тазик среди пушистых кактусов. Осмотрелся. Что ж, Япония Японией, а обстановочка-то — стандартная. Евростандартная. Помещение семь на пять метров, два черных стола (на одном скучает выключенный компьютер), стены обиты белой дырчатой звукоизоляцией, запертая дверь серого цвета с пошленьким плакатиком-календарем, изображающим призывно улыбающуюся азиаточку, на столе тарелка с недоеденными побегами молодого бамбука, пол отчего-то покрыт не ковролином, а тонкой пленкой с впаянной в нее мелкой металлической сеткой.

Ага, понятно, почему на окне нет сигнализации. Хутчиш был знаком с такими штучками.

С помощью нехитрой системы зеркал можно обмануть фотоэлементы; используя специальный костюм, можно пройти через тепловые или инфракрасные датчики; при посредстве обыкновенной пластмассовой авторучки и трех распрямленных скрепок можно отключить вообще что угодно. Но пьезосигнализация, подключенная к полу и включающаяся незамедлительно, как только дверь закрывается снаружи на замок, ни на какие уловки не поддается: увеличение давления свыше пятисот грамм на любой квадрат пола тут же включает тревогу: «В кабинете чужой!».

Хутчиш закусил нижнюю губу и еще раз, более внимательно оглядел комнату.

Спящий Койот забирался на Красную Скалу (куда ни один воин подняться не смог), используя только вампум из кожи буйвола да восемь орлиных перьев. Как — догадаться мог каждый, но догадался ведь лишь Койот... Замок в двери — наш, расейский, без прибамбасов, победимый.

Анатолий тихонько прикрыл за собой оконную фрамугу — затвором лязгнул шпингалет. Потом достал выкидуху, отобранную у вагонных шулеров; блеснуло лезвие. Потом аккуратно взломал короб осветительного провода (хорошо, что по евростандарту проводка не скрытая), перерезал его и потянул. Одна за другой с тихими щелчками отскакивали алюминиевые скобочки, которыми провод в белой изоляции крепился к стене — выше, выше, до самого плафона. Достаточно. Хутчиш привязал к проводу выкидуху, раскачал ее, прицелился и — отпустил. Импровизированные качели полетели к противоположной стене, к двери. С еле слышным стуком нож ударился о косяк, отскочил; Хутчиш поймал его.

С первого раза не получилось. Ерунда, время пока терпит. Он подкорректировал длину «качелей», изменил угол толчка, повторил операцию.

На пятый раз выкидуха стукнулась аккурат о замочную скважину. Отлично.