Тайна Черного моря

Второй (чуть не плача, но гордо): Я — воин, господин Арекино, но не палач! Вы посмотрите на него! Он же ничего не знает! Зачем мы пытаем его? Даже после множественного применения манрики-кусари [32] он говорил, что знать не знает никакого Хутчиша! И еще он кричит от боли. Я не могу слышать его крик!

Первый (несколько рассерженно): Господин Доктор приказал нам узнать, откуда у пленного информация о нас, господин Сандзиро, и если мы не узнаем, то его гнев падет на нас!

Второй (чуть не плача, но твердо): Господин Арекино, когда я его бью, у него идет кровь, а я не могу видеть кровь! Я не заплечных дел мастер, я самурай, и не намерен участвовать...

Договорить он не успел.

Анатолий, заинтригованный упоминанием собственной фамилии, сделал скользящий шаг из-за угла. Спорщики на миг отвлеклись от своих проблем и посмотрели на третьего лишнего. Второй, г-н Сандзиро, не успел ничего предпринять, поскольку после нанесенного Хутчишем ура-кена по затылку рухнул без чувств на линолеум. Зато Первый, г-н Арекино, надо отдать ему должное, ловко отскочил назад и сделал вращательное движение руками. Из рукавов пиджака в ладони послушно скользнули рукояти кусари-гамы и кагинавы [33]. Господин Арекино принялся вертеть ими в воздухе, как заправский миксер «Мулинекс». Самурай прекрасно понимал, что перед ним не простой вор, убийца или террорист — иначе тот бы не проник беспрепятственно на территорию консульства. Поэтому не торопился нападать.

И это дало Анатолию время, чтобы стремительно наклониться, стремительно обыскать бесчувственного Второго, г-на Сандзиро, и стремительно выпрямиться. А выпрямился Хутчиш уже при обнаженном ниндзя-кэне [34].

Г-н Арекино пружинисто, в стиле синоби-еко-аруби [35]

шагнул вперед и, накручивая кугинавой яростные защитные восьмерки, провел стремительный выпад кусари-гамой.

Анатолий понимал, что перед ним не простой охранник и не обычный дуболом. Поэтому он почел за лучшее не проводить контрудар, а, уйдя влево и пропустив зубец кусари-гамы над собой, вскинул отобранный у г-на Сандзиро ниндзя-кэн. Цепочка кусари-гамы намоталась на клинок, и Хутчиш резко повел лезвие влево-вниз, вырывая оружие из ладони противника. Кусари-гама тихо звякнула шагах в шести от дерущихся. Один-ноль.

Г-н Арекино работал в смертоносной, но негибкой манере «ката»; Анатолий же использовал более сложную, но и более эффективную манеру «вадза».

Лишившись кусари-гамы, противник воспользовался правилом ма-ай [36] и плавно отступил. Взяв меч обратным хватом, прапорщик скользнул следом за ним в манере нога-рэ. Самурай замер. Замер и прапорщик. Движения Хутчиша зеркально повторяли движения неприятеля. Анатолий, в соответствии с «рицудо», намеренно подстраивался под ритм противника, чтобы затем неожиданно сломать свой ритм и «вломиться» в действия врага.

Угрожающе-сладко пела рассекающая воздух и выписывающая замысловатые фигуры цепочка кагинавы в руке г-на Арекино; по-змеиному шипел вращающийся в руке Хутчиша ниндзя-кэн. Коридор был слишком узок для поединшиков, при каждом движении приходилось учитывать расстояние до стен и потолка.

Г-н Арекино был уверен в своей победе. Он думал, что с искусством владения подобным древним оружием знакомы лишь самураи старой школы. Он не знал, что в руках настоящего воина любой предмет может оказаться смертоносным, не только самурайский меч.

— Мне хорошо с тобой, — вдруг подал голос г-н Арекино. — Свист твоего ниндзя-кэна напоминает мне убаюкивающий голос ветра в камышах префектуры Тиба на закате солнца.

— Благодарю, — поклонился Анатолий. — Для настоящего воина это честь — уснуть под голос ветра на закате солнца.

— Боги не каждому дают такую возможность, — согласился, улыбнувшись, г-н Арекино.

— Тем слаще будет сон избранного богами, — добавил Хутчиш.

Краем глаза он уловил, как правая, лишенная оружия рука г-на Арекино незаметно скользнула в боковой карман пиджака, и в следующий же миг черный миниатюрный торнадо промелькнул в стоячем воздухе консульства. Не останавливая вращательные движения ниндзя-кэном, прапорщик выбросил вперед левую, свободную руку, перехватил в воздухе металлическую «свастику» с остро отточенными краями и с подкруткой метнул ее обратно. Сякен [37] прошелестел в воздухе и впился точнехонько в рукоять кагинавы противника. Г-н Арекино на секунду сбился с ритма, чем Хутчиш не замедлил воспользоваться. Одним плавным движением в стиле сидзэн он сломал выстроенный неприятелем ма-ай, переместилсна расстояние прямого удара, нырнул под падающую ему на голову кагинаву и навершьем ниндзя-кэна несильно ткнул в точку хи-тю, расположенную в межключичной ямке на теле врага.

Коготь кагинавы с глухим стуком вонзился в покрытие стены; оружие выпало из безвольных пальцев самурая. Г-н Арекино осел на пол, как сорванный ветром лепесток лотоса, под репродукцией китайского живописца Яо Динмэя «Река под снегом».

Если бы Хутчиш применил технику дзю-нэн-гороси, то противник откинул бы копыта. Однако убивать японца прапорщик не собирался: полежит несколько часиков и оклемается.