Тайна Черной горы

Леонид Федотов как раз и принимал участие в большом государственном деле – разведывал подземные богатства, очень нужные нашей стране. Он так интересно и захватывающе рассказывал ей о жизни геологов, их мужестве и трудной таежной жизни, о том, как они в диких горах Мяочана открывают руду, ценную для укрепления мощи государства, был так предупредительно-вежлив и внимательно– обходителен, что к концу плавания Наташка сердцем привязалась у нему, решив навсегда посвятить свою жизнь важному делу геологии и вместе с Ленечкой умножать богатства родины. Молодым женским чутьем Наташка понимала, что и она далеко не безразлична холостому геологу, который был старше ее почти на десять лет.

Сначала они жили на центральной базе экспедиции в Солнечном, а с разворотом работ на Фестивальном месторождении перебрались сюда, в молодой, быстро строящийся горный поселок, в разведывательную партию, у которой, как все вокруг говорят, большое будущее.

Наташка не раз слышала и у себя в лаборатории, и в других местах, что здешнее месторождение касситерита по качеству и количеству руды почти не уступает уникальному Солнечному. А возможно, и побогаче его. Лабораторные анализы показали, что Фестивальное месторождение весьма своеобразное, комплексное. Мать-Природа старательно потрудилась, перемешав и круто замесив здешнее рудное тело, включив в него кроме касситерита еще и солидные порции меди, вольфрама, а в качестве добавок, которые тоже представляют собой интерес для будущей, как говорит начальник лаборатории, попутной добычи, такие ценные элементы, как свинец, цинк, висмут, индий и другие.

Наташке нравится ее работа в лаборатории, потому как здесь они одними из первых узнают главные новости, разгадывают секреты добытых геологами образцов – намытых полевиками-поисковиками шлихов и поднятых из глубин буровиками кернов, взятых из пробитых канав первых проб, оценивая их, определяя количественный и качественный состав, раскладывают по полочкам, по составным частям, по элементам, определяя процентный состав полезных минералов и, уже на основании лабораторных анализов, выносятся заключения по каждой зоне, принимаются решения, даются рекомендации. Одним словом, лаборатория, как главный штаб, или как говорит их очкастый начальник, «мозговой центр» геологоразведочной партии, без слов, на основе одних неоспоримых вещественных показателей, выносит свое бесстрастное объективное суждение по тому или иному участку, рудному полю и зоне.

Фестивальное месторождение – комплексное и представляет собой, в отличие от Солнечного, своеобразный куст, а вернее сказать, этакую компактную группу близко расположенных рудных тел, рудных зон: Ягодная, Горелая, Западная, Лучистая, Водораздельная. На одном из них, а вернее, на Горелом, работает техником-геологом и ее Ленечка. Они, как он сам говорит, «рубят канавы». Круглый год на открытом воздухе. С картой в руках Леонид Федотов определяет место, отмеченное на бумаге, «задает канаву», определяет границы. Бригады канавщиков долбят скальную породу, закладывают взрывчатку и методом «взрывом на выброс» заглядывают внутрь горы, а ее Ленечка отбирает образцы, которые тут же отправляет в лабораторию для анализов, и таким образом прослеживает рудную зону, определяя ее размеры и «простирание» на местности.

Этим летом Наталья близко познакомилась с женщиной-ученой, с доктором наук Екатериной Александровной Радкевич. По ее просьбе безотказная Наталья часто проводила внеплановые лабораторные анализы, прихватывая лишние часы, оставаясь и вечерами, помогала по силе-возможности обрабатывать полевые материалы, вести ученым сотрудникам свои научные исследования. Сюда, в Фестивальный, часто приезжал и молодой улыбчивый начальник экспедиции Казаковский, которого женщины поселка меж собой прозвали «Золотой рыбкой», потому что тот всегда откликался на любую просьбу, особенно по части жизненных бытовых вопросов снабжения, и суровый, резкий на слово, придирчивый главный геолог Анихимов (он почему-то в каждый приезд «прицеплялся» к их начальнику лаборатории, находил у того в работе разные недостатки, придирчиво проверял график последовательности проведения анализов) и секретарь райкома Мальцев, видный такой из себя мужчина, и многие другие, даже из краевого центра. Все они подолгу беседовали с Екатериной Александровной, прислушивались к ее словам и советам. Все ж как-никак, а ученая с мировой славой!

Наталья сначала при ней очень робела, смущалась и боялась лишнее слова вымолвить, чтоб не опростоволоситься по своей деревенской необразованности, отвечала только «да» или «нет», но потом постепенно привыкла и до того осмелела, что как-то вечером, когда уставшие от пробирок и микроскопа, надышавшиеся «противной химии», устроили чаепитие, осмелевшая Наталья даже спросила Екатерину Александровну о том, что правду ли говорят, будто бы она воевала на фронте и там получила ранение своего лица.

– Нет, – сказала Радкевич и рассказала грустную историю, как она попала в автомобильную катастрофу и что с тех пор не любит ездить в открытых машинах.