Тайна Черной горы

– Может, еще? – Наталья сидела рядом на краешке табурета и снизу вверх смотрела на своего мужа, готовая по первому мановению вскочить и исполнить любой его приказ, или даже намек на приказ.

– Нет, спасибочки! Наелся до отвала, – Леонид откинулся на спинку стула, блаженно улыбнулся, на его лице, темном, почти коричневом, продубленном ветрами и морозами, выжженном солнцем, появилась теплота довольного жизнью человека. – Теперь можно и на боковую.

Так было всегда. Он приходил поздно, плотно поев, укладывался спать. Утром он просыпался первым, чуть свет, и, вскочив с постели, сунув ноги в валенки, принимался растапливать печь. Топили почти круглый год: в доме должен стоять «живой дух».

Нырнув под одеяло, Леонид включал радио. Газет он почти не читал, а книги и кино любил только «про войну или шпионов». Да еще признавал свою, техническую литературу, которую положено читать по работе: инструкции, справочники, правила по технике безопасности, методические указания и прочую печатную продукцию, чем-то похожую на армейские уставы и наставления.

Уважал радио. Считал его важнейшим изобретением двадцатого века. Концерты его мало привлекали, но и не чурался их, особенно выступлений популярных эстрадных певцов, среди исполнителей народных и модных песен выделял Клавдию Шульженко и Владимира Трошина. Наталья тоже полюбила их. Они этих певцов могли слушать часами. Сожалел, что сюда, на Дальний Восток, еще не пришло телевидение.

– Говорит Москва, – раздался голос знакомого диктора. – Передаем последние известия.

Последние известия Леонид слушал ежедневно и считал, что настоящий современный человек, где бы он ни жил – в тайге или в столице – обязан быть в курсе всех важнейших событий, происходящих в нашей стране и за ее пределами. Леонида интересовало все: что нового в столице, братских республиках, как идет уборка хлеба, какие виды на урожай хлопка в Узбекистане, ударный труд на строительстве железнодорожной магистрали Абакан – Тайшет, пуск новых агрегатов на Братской ГЭС, сообщения корреспондентов о ходе строительства гидроэлектростанции в знойном Египте на древней реке Нил, которое идет при активном участии и бескорыстной помощи нашей страны, и о жизни на Кубе, и о многом другом, таком далеком и почему-то близком ему.

После Москвы передавали дальневосточные последние известия, а потом включался местный радиоузел и начинался рассказ из Солнечного, из штаба экспедиции.

Наталья помыла посуду и принялась за глаженье, краем уха слушая радио. Ждала, когда закончится передача новостей и начнется вечерний концерт артистов эстрады. Вдруг она насторожилась, замерла с горячим утюгом в руках. Из Солнечного сообщали о новом трудовом успехе бригады горнопроходчиков, которую возглавляет Семен Матвеевич Хлыбин.

«Какими судьбами? – Наталья припомнила щедрого гуляку-старателя, Саньку Хлыста, сродственника деда Мокея, недоуменно прислушиваясь к сообщениям из Солнечного. – Ведь он больше по золоту, а не по касситериту… Деньги греб лопатой. Неужели тот самый?» Но диктор снова повторил имя бригадира Хлыбина, и у Натальи все сомнения отлетели: он! А потом выступал Евгений Александрович. Наталье нравился молодой и симпатичный начальник экспедиции, и она вся превратилась в слух. Казаковский хвалил и бригадира Хлыбина, и горняков, и среди других проходчиков назвал и забойщика Терентия Чухонина.

Наталья замерла. Она верила и не верила своим ушам. Неужели и он тут? Славный Терентий, робкий Тимоха-растереха… Грустно улыбнулась, припомнив, как заманивала его в тайгу, как притворно падала в траву, как целовала его на виду у всех на пристани. Неужели уже возвернулся со своей армейской службы?..

И еще подумала о том, что ничего удивительного не будет, если здесь, в Мяочане, вдруг объявится и Федька-цыган со своей Нинкой, хотя Наталья доподлинно знала, что они уехали на Украину и счастливо живут там, в богатом селе под Мелитополем, оба работают в совхозе, она – птичницей, а Федор – механизатором, и что у них двое детей, мальчик и девочка…

А вот у них с Ленечкой пока никого нет, ни сыночка, ни доченьки. Ленечка детей не хочет, как он говорит, «еще не время» и ребенок будет обузой, «камнем на шее». А ей хочется познать материнское счастье, иметь своего, родного – пусть мальчика, а лучше – девочку, – и тогда ее дальнейшая жизнь обрела бы смысл земного существования, наполнилась бы светом радости…

3

Поздним вечером в кабинете Казаковского собрались дипломированные педагоги. Молодые учителя, еще ни разу самостоятельно не проводившие ни одного урока, и те, за плечами которых не один год работы в школе. Среди них находилась и Валентина Сиверцева. Комсомольский секретарь имела педагогическое образование. Собравшиеся теснились группками, переглядывались, знакомились, оживленно перешептывались. По взволнованным лицам можно было прочесть, что корпоративный дух у них еще окончательно не повыветрился.

– Понимаете, с какой целью мы вас пригласили? – спросил Казаковский, открывая совещание.

– Догадываемся, – отозвались сразу несколько человек.

– Ну и как? – спросил секретарь парткома.