Тайна Черной горы

В доме было тепло и уютно. Не раздеваясь, он прошел по вымытому полу, оставляя следы, остановился около шкафа. Поискал глазами начатую бутылку. Наполнил стакан. Выпил стоя, молча разглядывая свое отражение в темном окне.

– Гадский рот! – выругался еще раз он в адрес Слона и с обидной болью в сердце подумал о том, что неужели нельзя ничего сделать и наказать обидчика?

И его взгляд снова остановился на двухствольном ружье, которое висело на стенном коврике над кроватью.

– Ишо поглядим, чей верх! – сдавленным шепотом произнес Василий, снимая со стены тульскую двухстволку.

Достал из комода и патронташ, набитый заряженными патронами, застегнул его поверх полушубка.

Путь до щитового барака, где в отдельной комнате жил Данька Слон, он проделал скорой рысью. Василий спешил, боялся, что на ночь закроют на замок наружную дверь, и тогда ему внутрь никак не попасть. Но дверь, на его счастье, оказалась еще открытой, несмотря на такой поздний час.

Переступив порог комнаты, Василий увидел их обоих. Они сидели на кровати в обнимку, и перед ними на тумбочке, застеленной газетой, лежала нарезанная кружками копченая колбаса, открытые шпроты и банка с солеными огурцами. Почти пустая поллитровка и стаканы.

– Пируете? – зло спросил он, поднимая двухстволку.

И как же они встрепенулись, словно вспуганные тетерева. В одно мгновение слетела с них улыбчивая беспечность и растерянно вытянутые лица стали вянуть и покрываться бледностью.

Василий, оперевшись спиной о дверной косяк, угрюмо светился от сознания своего правого дела и исполнения долга, который долго жег и сверлил душу, изнуренно томя и беспокоя. И темные отверстия двухстволки, словно черные холодные зрачки, ходили с одного лица на другое, как бы выбирая одного из них.

– Счас! Счас каждый получит свое. Сполна и до краев!

Слон застыл, каменея от страха. Глаза у него повылазили и округлились, как вынутые рыбьи пузыри. Данька впервые в жизни был напуган и, глядя в темные дула ружья, простодушно поверил в свой близкий смертный конец. Отвалившийся вниз массивный его подбородок мелко вздрагивал. «Как же так? И за что?» – как бы кричала каждая черточка на его побелевшем сытом лице, не привыкшем к серьезным переживаниям. Он чуть скосил глаза, взглянул на растерянную и жалкую Галку. «Из-за нее? Все из-за нее? – где-то внутри остро и больно возмутился Слон, испытывая к молодой крале неприязнь и открытую злобу. – Пропадать так, по-собачьему, ни за что ни про что, из-за какой-то юбки? Ну, нетушки, не согласен!»

– Вась! Погодь! – выдавил Слон из себя сдавленным голосом отчаянные слова. – Погодь! С ума сошел, что ли?! Ведь мы ж дружки-кореши! А ты из-за бабы? – он неуклюже приподнялся на ватных ногах и просительно-моляще продолжал, не отводя глаз от ружья. – Из-за нее? Дык это смешно же! Из-за юбки! Ничего у меня с ней ить не было! На кой она мне… вот побожусь! Слово!

Галка ошалело таращила глаза на Василия, всегда такого спокойного и покладистого. Она никогда не ожидала от него такой рискованной храбрости. И все из-за нее! И в то же время где-то подспудно у нее дрожала каждая жилка, и страх липкими руками охватывал ее тело. Она с надеждой взглянула на Слона, но тот был в такой жалкой растерянности и полной беспомощности, что она только презрительно сморщила свой носик и брезгливо скривила полные побледневшие губы. Чучело! А она к нему потянулась… Чучело! И тихо скорбно заскулила, тоскливо и надсадно:

– Не нада!.. Не… нада-а!..

Слон наконец поднялся, зацепив ногой тумбочку, та закачалась и поллитровка упала на пол, покатилась, разливая из горлышка остатки светлой жидкости. А Данька, нервно дергая щекой, отстранился от Галки, не сводя глаз с черных отверстий, которые с убийственной точностью уставились прямо на него.

– Забирай ее, Вась!.. Слышь!..

Морозная ночь стыла над поселком. Луна, опустившаяся за гребень Мяочана, краем глаза посматривала на землю, на дорогу, по которой Василий с ружьем в руках вел домой свою ненаглядную…

2

Профессор Воздвиженский прибыл в Солнечный в самый разгар зимы, использовав свой краткий отпуск сразу же после окончания сессии.

В столице на ученом совете возник спор, когда Борис Иванович доложил о том, что аспирант-заочник Казаковский на практике освоил бурение с очисткой забоя сжатым воздухом. И показал своим коллегам выкладки и расчеты, техническое описание установки, фотографии, схемы и полученные практические результаты, присланные в Москву из далекой Мяочанской экспедиции.

Профессор Воздвиженский, один из крупнейших ученых-специалистов по горному делу, автор многочисленных научных работ, считался непререкаемым авторитетом в области колонкового бурения. Однако его сообщение, а Борис Иванович говорил убедительно, все же вызвало совсем не ту реакцию, на которую он рассчитывал. Сразу же нашлись и откровенные скептики и противники, не верившие, как они говорили, в «чудо».