Тайна Черной пирамиды

— Я что, по-вашему, похож на ярморочного шута, чтобы потешать других?! — возмутился Мартин.

— Ну что вы, — примирительно поднял перед собой руки граф. — Возможно, я просто не так выразился.

— Впредь выражайся более верно, мальчишка, — сурово взглянув на Рябова, сказал Мартин, — иначе я насажу тебя на свою шпагу!

— По-моему вы забываетесь, де Вилья?! — не отводя взгляда от суровых очей испанца, произнес граф. — Вы разговариваете с дворянином, а насколько я понял, никакого титула вы не имеете, вы всего лишь наемник и учитель фехтования, поэтому знайте свое место!

— Господа, господа, по-моему, вы немного перегибаете палку, — постарался успокоить всех Павел. — Я понимаю, мы все сегодня выпили лишнего, и в вас говорит вино, остудите разгоряченные головы и успокойтесь! Пока вы не наломали дров!

Но Мартин даже и слушать не стал. Его глаза налились кровью, такого оскорбления он стерпеть не мог, и Владимир увидел, как рука испанца потянулась к эфесу шпаги. Волков опередил его и, схватив наставника за запястье, покачал головой, давая понять, что вынимать шпагу раньше времени не стоит.

К неудовольствию Владимира это его, как он думал незаметное действие, разглядел Смолин. Гусар усмехнулся и напыщенно произнес:

— А по-моему, это вовсе и не испанец, а всего лишь ряженый, нашим добрым другом Волковым, в доказательство своих слов, которые как я понимаю, все-таки оказались ложью!

Тут уже не выдержал Владимир, он открыл было рот, чтобы возмутиться и дерзко ответить, но неожиданный и громкий хохот Мартина заставил его остановиться.

— Значит не испанец, говоришь! — сквозь смех и дерзкую улыбку, произнес Мартин. — Не испанец, да?

— Да, ты всего лишь ряженый! — с презрением выдохнул Смолин, не понимая, почему оскорбленный им человек смеется. Не понимая это, он стал наливаться краской, как бешеный бык.

Тут Мартин захохотал еще громче, с вызовом глядя в глаза гусара, и вдруг со всего маху ударил его кулаком в челюсть. Смолин не ожидал такого удара, и потому чуть было не свалился с ног. Но в следующую секунду он совладал с собой и кинулся на испанца, но Павел обхватил его сзади, а Орлов с Волковым накинулись на Мартина и задержали его очередную атаку.

— Успокойтесь, господа! — проорал Павел. — Вы что с ума сошли, такие действия не подобают дворянину!

— Да, он никто! — зашипел Смолин. — Он просто актер, нанятый Волковым в доказательство своих слов! Наверняка он даже фехтовать то не умеет!

— Я не умею?! — вырываясь из цепких объятий Волкова и Орлова, закричал Мартин. — Да я — лучший фехтовальщик Европы! А за твое оскорбление я насажу тебя на свою шпагу, дерзкий cachorro!

— Это можно и проверить, — неожиданно произнес граф.

— Когда и где? — прорычал Мартин.

— Прямо здесь и сейчас! — надменно улыбнулся граф.

— Вам этого никто не позволит! — возмутился Павел. — Одумайтесь господа, вы испортите вечер!

— Поддерживаю! — согласился Орлов. — Дуэль лучше устроить в другое время… и тайно!

— Я не говорю о дуэли, — улыбнулся Рябов. — А всего лишь о маленьком представлении. Зачем убивать друг друга и пускать лишнюю кровь?!

— Что вы имеете в виду, граф? — спросил Владимир.

— Ну, мой друг ведь не имел ничего против истинного Мартина де Вильи, — продолжил Рябов. — Он лишь усомнился в подлинности вашего друга! Я так думаю, мы можем устроить небольшое представление прямо здесь и проверить, тот ли он за кого себя выдает! Никакого излишнего кровопускания! Так легкий фехтовальный поединок. А с мадам Ларионовой я договорюсь. Думаю, она не будет возражать против представления.

— Это вздор! — произнес Павел.

— Ну, почему? — сказал Алексей. — Мне кажется, это верное решение.

— А вы, господа спорщики, согласны ли? — спросил граф у Смолина и де Вильи.

Смолин кивнул, а Мартин произнес:

— Я с легкостью разделаюсь с этим молокососом. Молоко его puta-madre[14] еще не обсохло на его губах, а он уже лезет драться с мужчинами!

— Ты заплатишь за свои слова, ряженый, — дерзко выдавил из себя Смолин.

— Ну, раз все согласны, то я думаю, что их можно отпустить, — произнес граф.

Волков, Орлов и Юсупов разжали хватки, и Мартин со Смолиным оказались свободны.

— А что если Мартин победит? — выходя вперед и отряхивая немного помятый пиджак, спросил Владимир.

— Что значит, «что если»? — возмутился испанец.

— Прости, друг, я неправильно выразился, — поправился Владимир. — А что будет, когда Мартин победит?

— Если он победит, мы поймем свою ошибку и признаем, что были не правы! — произнес граф.

— Этого мало, — сказал Владимир. — Я хочу, чтобы вы публично признали свою неправоту и принесли нам свои извинения!

— По рукам, — улыбнулся Рябов и протянул Волкову ладонь. — Но если он проиграет, то же самое сделаете вы!

— По рукам, — пожав ладонь графа, произнес Владимир.

— Хорошо, — кивнул Рябов. — Тогда я пошлю кого-нибудь за саблей Смолина вниз, а сам пойду договариваться с мадам Ларионовой.