Тайна древнего кургана

— Тогда вернемся к скифским курганам. Мог ли Свиридов хранить у себя какие-либо украшения из них для использования в подготовке научных публикаций, а уже потом передавать их в музеи?

Звонарев замялся, потом ответил, не слишком уверенно:

— Конечно, это нарушения действующих правил, но возможность такую я исключить не могу.

В этот момент в дверь постучали, и в кабинет вошел высокий и полный пожилой мужчина с густой бородой, громко обратившийся к заведующему:

— Я по поводу открытого семинара по греко-персидским войнам, Николай Семенович, но если вы заняты…

— Нет-нет, Андрей Ильич, мы уже закончили, товарищ из полиции занимается расследованием ограбления коттеджа и убийством несчастного Виктора Антоновича, а также поисками похищенной Оксаны Лопатиной. Ему потребовалась небольшая консультация.

— Профессор Левченко, — представился бородач, — мы все ждем ареста и наказания этих негодяев и освобождения нашей милой талантливой Оксаны. А что вас интересует?

— Скифские и киммерийские захоронения, — ответил за Сошникова хозяин кабинета, — я помог немного, но этот исторический период знаю поверхностно, в отличие от покойного Свиридова.

— А вы обратитесь в музей, к Надежде Михайловне Карасевой, — посоветовал Левченко, — она ученица Виктора Антоновича и тоже в теме, как сейчас принято говорить.

Звонарев недовольно поглядел на Левченко, видимо, с упомянутой дамой у Николая Семеновича были не самые лучшие отношения, что нередко встречается в научной среде.

Сошников поблагодарил историков и попрощался с ними. Идея побывать в музее ему понравилась, и отставник решил не откладывать это посещение, а направиться туда прямо сейчас, благо университетское здание находилось от музейного всего в одном квартале. Сергей Леонидович оставил автомобиль на парковке и пошел пешком.

24

Южноградский историко-краеведческий музей располагался в двухэтажном особняке, построенном в начале прошлого века. Фасад здания украшали две декорированные колонны, балкон с ажурной решеткой и причудливая башня, особняк каким-то чудом уцелел во время ожесточенных боев за город во время Великой Отечественной войны и теперь являлся одним из памятников архитектурного стиля модерн. Сошников подошел к входу за десять минут до закрытия, посетителей уже не пропускали, но его удостоверение частного детектива произвело определенное впечатление на женщину-контролера, и она подсказала, что кабинет, в котором работает старший научный сотрудник Карасева, находится на втором этаже. Когда Сергей Леонидович постучал в нужную ему дверь и заглянул, то увидел блондинку в синем халате, лет двадцати пяти, работающую за компьютером. Второй стол в небольшой комнате был свободен.

— Простите, могу я видеть Надежду Михайловну? — вежливо спросил Сошников.

Блондинка подняла на него глаза и приветливо улыбнулась:

— Она сейчас у директора, но скоро придет. А вы по какому вопросу?

— Я участвую в расследовании убийства профессора Свиридова, мне необходима краткая консультация.

Девушка всплеснула руками:

— Да, это ужасно, какая страшная смерть! Кстати, я встречалась с ним в этом кабинете незадолго до несчастья.

— Вот как? И с какой целью? — насторожился Сошников.

— Понимаете, наш музей готовит постоянно действующую выставку «Южноград купеческий и фабричный», для подготовки экспозиции мы дали объявление в прессе, что покупаем у населения старые газеты и журналы, открытки, граммофоны, самовары и фотоаппараты дореволюционных времен.

— И профессор принес вам медный самовар своего дедушки?

— Нет, что вы, — рассмеялась блондинка, — все было не так. Ко мне обратился один молодой человек, он недавно унаследовал от дальней родственницы старый одноэтажный дом, который собрался сдавать. В доме до революции жила семья матери покойной, ее дед был директором гимназии. В книжном шкафу наследник обнаружил целую кипу изданий тех давних лет — столичные журналы «Нива», «Сатирикон», «Стрекоза» c первыми публикациями юного Чехова, газеты «Юго-Восточный край», «Торговый вестник Юга России», причем неплохо сохранившиеся. Он принес их в чемодане и заявил мне, что передает все безвозмездно. Мы оформили соответствующие документы, и молодой человек ушел, а я стала изучать полученное. И обнаружила среди журналов толстую тетрадь в серой обложке с записями поручика Стрельцова, участника Первой мировой войны. Бегло просмотрев этот дневник, я нашла там упоминание об археологических раскопках киммерийского захоронения под Южноградом осенью 1917 года. Надежда Михайловна Карасева является в нашем учреждении главным специалистом по киммерийским и скифским кочевникам, но она тогда была в отпуске, и я решила позвонить профессору Свиридову, с которым музей сотрудничал уже много лет. Виктор Антонович подошел в тот же день и забрал тетрадь, поблагодарив меня. А потом он погиб…