Тайна двух реликвий

Вопросы были риторическими, но Мунин всё же побурчал немного – мол, на экскурсию в Иерусалим съездили, и ничего. Одинцов парировал: съездили сразу после прилёта. Если троицу вели от самых Штатов, поездка уже ни на что не влияла. Но даже если запутать следы удалось, преследователи наверняка обратили внимание на внезапное путешествие Штерна. Он улетел в Израиль именно в то время, когда ему полагалось быть в Майами. Не самое хитрое дело – выяснить, что секретарь Вейнтрауба привёз кого-то в «Бейт-Иеремию» и тут же вернулся в Штаты. Значит, у охотников на троицу было полсуток, чтобы установить внешнее наблюдение за отелем и определиться с дальнейшими действиями. Преследователи – наверняка не самоубийцы. Сделав дело, им ещё самим уйти надо, а к безопасности в Израиле особенное отношение…

– У нас нет проблем, пока мы в отеле, – сказал Одинцов. – С ходу к этим немцам сунется только сумасшедший. Не обратили внимания, как здесь охрана организована, нет?.. Докладываю: хорошо организована. Водитель у нас толковый и со стволом. Тоже не заметили? Хм… В Старом городе камер натыкано – вы себе не представляете, сколько. Патрули на всех углах и в штатском агентов полно. Так что за Иерусалим я особо не переживал. Думаю, по-любому ещё пара дней у нас есть. Если бы я был на месте тех, кто нас пасёт, я бы начал с Бориса. Поэтому надо увидеться с ним не откладывая. Завтра же. А сегодня – всё. Спать пора, уснул бычок…

Выспаться троице удалось, но с деньгами возникла заминка. Они действительно лежали на специальном банковском счёте, только счёт был открыт на имена родственников хозяина отеля «Бейт-Иеремия» во главе с Одинцовым. Граждане Федерации Сент-Киттс и Невис – отец и сын Майкельсоны с подругой – в списке получателей не значились.

Ни с помощью нотариусов, ни как-либо ещё обойти эту проблему возможности не было. Чтобы получить деньги со счёта, троице требовалось предъявить настоящие паспорта – и тут же нажить себе две новые проблемы. Сперва объяснять, почему в паспортах нет отметок о въезде в Израиль, а потом официально раскрыть связь между старыми и новыми именами. То есть уничтожить маскировку, которая обеспечивала безопасность и позволяла путешествовать незамеченными.

Одинцов помянул вчерашние слова Евы насчёт Вейнтрауба.

– Ты была права. Старик совсем не торопился напихать нам полные карманы баксов…

– Риск – благородное дело! – распалился Мунин и добавил дурацкую сентенцию: – Кто не рискует, тот не пьёт шампанского!

Он уже готов был козырять российским паспортом направо и налево, но Ева присоединилась к Одинцову, и вдвоём они умерили разыгравшуюся алчность своего компаньона.

Штольберг помог с дружественным нотариусом, который не задавал лишних вопросов. Во второй половине дня ворох бумаг был оформлен. Теперь оставалось покинуть Израиль и ждать благоприятного момента, чтобы вернуться уже под настоящими именами, навестить банк и вступить во владение капиталом.

– Ничего-ничего, пусть денежки ещё полежат, – увещевал Одинцов загрустившего историка. – Целее будут, новыми процентами обрастут… А мы пока подумаем, что с гостиницей делать. Кстати, ты про Урим и Туммим не забыл? Нам вообще-то в первую очередь про них думать надо…

Сам Одинцов собрался позвонить в Штаты и задать пару вопросов Штерну и Жюстине. Но Ева была категорически против того, чтобы беспокоить друзей ни свет ни заря, да ещё в день похорон.

– Им без нас хватает забот, – сказала она. – Потерпи.

Скрепя сердце Одинцов согласился. Вопрос, предназначенный Штерну, он в результате задал Штольбергу и вполне удовлетворился ответом. Вопрос к Жюстине мог немного подождать. Время поджимало: закончив с банковскими документами, надо было ехать в Иерусалим.

Борис прилетел туда ранним утром, а в семь вечера начиналось его выступление. Одинцов предпочёл бы съездить без Евы и Мунина. Но если оставить их в Яффо на несколько часов, беззащитные компаньоны наверняка отправятся на прогулку, сколько ни уговаривай поберечься. Поэтому Одинцов прихватил обоих с собой. К тому же Ева могла существенно упростить разговор со своим бывшим мужем.

Совместная поездка тоже таила в себе опасность. Вероятнее всего, за Борисом уже следят. Значит, можно столкнуться с преследователями в зрительном зале, а уж во время личной встречи с компьютерщиком – выдать себя почти наверняка. Но тут Одинцов рассудил, что главной или по крайней мере первой целью будет Борис, поэтому надо как можно скорее получить от него видеозапись убийства Салтаханова, и дальше пусть голова болит у охранников.

«Преследователей не может быть много», – думал Одинцов. Одновременно и на Бориса, и на троицу сил у них не хватит. Моментально переключиться с одной задачи на другую они не смогут – хотя бы потому, что на согласование с руководством нужно время. Одинцов рассчитывал сыграть на опережение, снова запутать следы и вывести из-под удара Еву с Муниным.