Тайна гибели генерала Лизюкова

Начнём с того, что мы говорим не о генералах вообще, а конкретно о Лизюкове. Есть ли у наших оппонентов доказательства того, что он запросто отдавал кому-нибудь свою вещевую книжку, чтобы «отовариваться»? Судя по ответам моего анонимного оппонента, таких доказательств у находчиков «Лизюкова» нет. Здесь можно было бы и прекратить весь этот нелепый разговор про высосанное ими из пальца «отоваривание» Лизюкова через своих подчинённых, но мы не будем уходить в сторону и открыто примем брошенный нам вызов.

Предположим, что Лизюков действительно предпочитал «отовариваться» не сам, потому и не имел при себе вещевой книжки в то роковое утро. Но кому ж он мог её отдать? Известно кому, с готовностью убеждают нас наши оппоненты, — своему порученцу или ординарцу! Кто-то из них вполне мог её иметь, а потому его обезображенный труп и приняли за Лизюкова! Очевидно, наши оппоненты полагают, что их домыслы невозможно проверить, а потому — концы в воду! Но они ошибаются! Архивные документы дают нам возможность опровергнуть их новые выдумки.

Личным адъютантом (а не ординарцем) Лизюкова, который теоретически мог получить от генерала его вещевую книжку, был капитан Владимир Пендак. Но к утру 23 июля он уже сутки как сгорел в танке вместе со всеми имевшимися у него документами и остался где-то на подступах к деревне Медвежье, за много километров от места гибели Лизюкова[297]. Поэтому взять вещевую книжку генерала 23 июля он никак не мог! Если же предположить, что он взял её у Лизюкова раньше, не вернул и зачем-то захватил её с собой в глубокий рейд по тылам врага, то и в этом случае целую вещевую книжку Лизюкова никак не могли найти на не обгоревшем трупе адъютанта в районе рощи под Лебяжьим.

Был ли у Лизюкова порученец? Тоже был. Порученцем, а, точнее говоря, офицером связи при генерале служил старший лейтенант Васин. Мог ли Лизюков отдать ему свою вещевую книжку, чтобы самому не «отовариваться»? Предположим. Но где же был старший лейтенант Васин 23 июля? Совершенно точно известно, что утром 23 июля он был жив и здоров и находился у переправы в Большой Верейке, где долго и безрезультатно дожидался генерала, о чём позже и дал свои показания![298]

Так что найденная вещевая книжка никак не могла быть ни у адъютанта, ни у порученца генерала!

Кому ж ещё (а главное зачем?) мог отдать Лизюков этот документ? Кто находился с ним в то роковое утро? Нам даже не нужно гадать об этом, поскольку круг этих лиц известен. Никого, кроме членов экипажа, с Лизюковым в бою не было. Ни охраны из числа излюбленных нашими оппонентами мифических автоматчиков, ни «сопровождавших его» радистов на автомобиле, ни кого-либо ещё.

Теоретически можно допустить, что генерал мог зачем-то (зачем?!) дать свою вещевую книжку комиссару Ассорову. Но достоверно известно, что книжку нашли вовсе не на его трупе! Убитый Ассоров свисал из башни танка, а не находился в 100 метрах от него.

Находившийся вместе с Лизюковым в башне КВ сержант Мамаев спасся и книжки генерала при себе тоже не имел. Кто же остаётся? Остаются только три человека: сам Лизюков и сидевшие впереди танка старший механик-водитель и стрелок-радист.

При этом следует помнить, что у Лизюкова не было своего командирского танка со своим собственным экипажем! КВ, на котором он и Ассоров отправились в рейд корпуса, был предоставлен ему командиром 27 тбр капитаном Лучниковым со штатным экипажем, который был не знаком Лизюкову. С какой стати он стал бы отдавать свою генеральскую вещевую книжку кому-нибудь из неизвестных ему рядовых танкистов? Чтобы те взяли её на хранение (!) или пошли бы перед самым боем (!) «отовариваться» за генерала?!

Абсурдность этого предположения очевидна для любого здравомыслящего человека!

Совершенно ясно, что у Лизюкова не было ни малейшей причины отдавать свою генеральскую вещевую книжку механику-водителю или радисту из экипажа выделенного для него танка!

Но, может быть, они вытащили документы генерала после его гибели, а потому вещевая книжка позже и была найдена на трупе одного из них? Это предположение совершенно несостоятельно, так как и механик-водитель и стрелок-радист погибли практически сразу, поэтому можно почти гарантированно утверждать, что после гибели Лизюкова его вещевая книжка однозначно находилась именно у него, а не у кого-либо ещё!