Тайна гибели генерала Лизюкова

Из документов немцы захватили: рабочую карту Лизюкова с его пометками, карту масштаба 1:100 000 с кодировкой штаба фронта и штаба корпуса, рабочую карту полкового комиссара Ассорова, различные бумаги, которые лежали в планшетках Лизюкова и Ассорова, а также их личные документы[291]. Ими были: партбилет, удостоверение личности, орденская книжка и, возможно, финансовая книжка с отметками о выплатах денежного довольствия.

И только тоненькая вещевая книжка Лизюкова осталась на трупе. Это неопровержимый факт, подтверждённый документами. Почему она осталась у убитого? Мы не знаем этого точно. Возможно, в отличие от других документов, вещевая книжка по каким-то причинам лежала не в кармане генеральского кителя, а в комбинезоне отдельно от других документов. При этом она совсем не выделялась сквозь ткань комбинезона, и немецкие солдаты посчитали, что в кармане вообще ничего не лежит, и не стали лезть туда. В любом случае можно совершенно определённо сказать, что они вообще не вытаскивали её из кармана. Нет никаких сомнений в том, что если б они достали её и по каким-то причинам решили не брать её с собой, они просто бросили бы се тут же, а не стали засовывать обратно в карман убитого.

Здесь, уважаемый читатель, нам придётся на время отвлечься от событий 23 июля 1942 года. Дело в том, что в нашем дальнейшем исследовании нам не обойтись без обсуждения степени вероятности тех или иных предположений, поскольку каких-либо абсолютных истин в деле обнаружения захоронения Лизюкова, увы, просто нет. Этих истин тем более нет у наших оппонентов, несмотря на все их громкие заверения об имеющихся у них «доказательствах». Совершенно ясно, что никаких доказательств у них на самом деле нет. Не является исключением и заявление эксперта, на которое наши оппоненты ссылаются сейчас чуть ли не как на истину в последней инстанции.

Начнем с того, что это заявление является не более, чем предположением, и не может быть доказательством в принципе! Согласно заявлениям экспертов-криминалистов, при проведении экспертизы существуют три вида выводов:

1. Категоричный, то есть со 100 % уверенностью.

2. Вероятностный (в отрицательную и положительную стороны).

3. НПВ (не представляется возможным)[292].

Из заявлений эксперта следует, что ни о какой категоричности выводов в отношении найденного в Лебяжьем черепа не может быть и речи! Сам же эксперт и подтверждает это, говоря о необходимости привлечения дополнительных данных (медицинских документов генерала). То, что наши оппоненты выдают нам за однозначность оценок, является в сущности выражением личного мнения эксперта о большой, с его точки зрения, схожести характеристик найденного черепа с фото генерала. Но аргумент «похож» в таком деле никак не может быть доказательством!

Вероятность принадлежности найденного черепа генералу Лизюкову эксперт поначалу оценил в 80–85 %. Но характерно, что чем ближе подходило дело к решению о перезахоронении и чем больше нужно было «находчикам» как-то обосновывать свои выдумки после провала их липовых «доказательств», тем выше становилась вероятность в оценках эксперта. В конце концов, СМИ поведали нам уже о его 100 % уверенности![293]

Возможно ли говорить в таких условиях о непредвзятости проведённой экспертизы и отсутствии какой-либо заинтересованности в натягивании выводов на нужный результат? На мой взгляд, прошедшая экспертиза, а особенно освещение её в средствах массовой информации, дают определённые поводы усомниться в этом. Нелишне заметить, что в подобных спорных случаях вообще-то проводится повторная экспертиза в другой лаборатории с привлечением других независимых экспертов. Хотя бы для того, чтобы устранить всякие подозрения в необъективности!

Но в нашем случае об этом даже не было и речи! Экспертизу проводил эксперт, состоявший в структуре МВД того самого города, власти которого, очевидно, были заинтересованы, чтобы звание города воинской славы было подкреплено конкретными и громкими делами! Долгожданное обнаружение и официальное перезахоронение «легендарного командарма» с привлечением телевидения и других средств массовой информации было здесь как нельзя кстати! Политическую рекламу на исторической памяти не упустила сделать и партия власти, «скромно» разместившая свою эмблему на памятнике погибшему почти 70 лет назад генералу! (Даже КПСС в своё время и та была скромнее!)

Совершенно очевидно, что в «положительной» идентификации найденных останков и публичном заявлении, что «это — Лизюков!», были заинтересованы очень многие!

Здесь сошлись интересы власти, руководства поисковиков, многочисленных средств массовой информации, родственников генерала и целого ряда местных любителей истории.

Только интересы истины были здесь напрочь забыты или вообще принесены в жертву соображениям момента!

В подтверждение этому можно привести высказывания самих воронежцев, из которых далеко не все поверили в усиленно пропагандируемую в средствах массовой информации официальную версию[294].