Тайна гибели генерала Лизюкова

Почему же памятник генералу Лизюкову находится в деревне Медвежье в 15 километрах от места его гибели и захоронения? Кто и по чьей инициативе установил его здесь? Выскажу на этот счёт свои соображения.

В 2003 году я специально приезжал в деревню Медвежье, чтобы побывать у памятника Лизюкову. Памятник поразил меня своей обветшалостью, что неудивительно — он был установлен почти 40 лет назад и, судя по его виду, давно не ремонтировался. Табличка на памятнике гласила: «Герою Советского Союза генерал-лейтенанту Лизюкову Александру Ильичу 1900–1942 от личного состава в/ч 33565 9 мая 1964 г.».

Я долго раздумывал над странным посвящением и предположил, что в тот далёкий уже год, когда вся страна широко отмечала двадцатилетие победы и военно-патриотическая работа была на подъёме, командование одной из воинских частей Воронежского гарнизона решило проявить инициативу и поставить ему памятник.

Теперь о выборе места для памятника. На мой взгляд, деревня Медвежье была выбрана тогда неслучайно. Полагаю, что люди, по инициативе которых ставился памятник, знали, что в конце июля 1942 года в последней операции генерала Лизюкова деревня Медвежье имела для него особое значение.

Его 2-й танковый корпус должен был во что бы то ни стало прорваться именно сюда. На сохранившейся в архиве карте штаба 2 ТК стрела танкового наступления корпуса начиналась в Большой Верейке и, поворачивая за высотой 188,5 на юго-восток, заканчивалась в Медвежьем, которое было обозначено как «задача дня 21.7.42».

Всё внимание Лизюкова было приковано тогда к деревне Медвежье, куда, по его предположениям, вышла 148 тбр. Именно на соединение с этой бригадой генерал Лизюков и выступил на танке КВ в то роковое утро 23 июля 1942 года, не подозревая, что идёт навстречу своей гибели. Через 23 года после гибели генерала памятник Лизюкову появился в том самом месте, куда в далёком 42-м он так отчаянно и трудно пробивался. Вот, пожалуй, какими мотивами могли руководствоваться те, кто принял решение установить памятник Лизюкову в Медвежьем (не исключено также, что это было сделано исходя из статьи в Большой Советской энциклопедии.)

С уважением относясь к их решению, я всё же думаю, что справедливее было бы увидеть памятник генералу Лизюкову вблизи места его гибели и захоронения, например у развилки Землянского шоссе на Большую Верейку. Это была бы память не только генералу Лизюкову, похороненному где-то поблизости в безымянной могиле. Многим нашим бойцам и командирам не досталось тогда даже этого.

Вспомним комиссара Ассорова, последним упоминанием о котором было лишь только то, что его мёртвое тело так и осталось свисать из башни подбитого танка. Где искать его останки?

Вспомним об убитом в танке механике-водителе и о стрелке-радисте, убитом во ржи… Их после отхода наших войск, скорее всего, никто не хоронил… Вспомним и о сотнях других воинов, оставшихся тогда лежать на политых кровью высотах не захороненными. Их стаскивали потом в огромные бомбовые воронки или наспех заваливали в осыпавшихся окопах, и не досталось им после смерти ни могилы, ни памятника. Их кости наверняка до сих пор лежат в земле и на огромном поле с отметкой 188,5.

Обелиск Лизюкову был бы здесь общим памятником для многих тысяч наших солдат, погибших и пропавших без вести в кровавых боях лета 1942 года на Большой Верейке. Мы не вправе забыть их. Вечная им память!

Часть 2

Посмертная драма погибшего генерала

Глава 1

Громкие заявления и невнятные доказательства

Уважаемые читатели! В предыдущей главе вы прочитали статью о гибели и предполагаемом месте захоронения генерала Лизюкова, опубликованную в первоначальном варианте в журнале «Военно-исторический архив» в 2006 году и газете «Воронежский курьер» в 2005 году.

Нельзя сказать, что это было первое обращение к теме в прессе (речь здесь не идёт о мемуарной литературе и воспоминаниях). Статьи о судьбе генерала Лизюкова публиковались и раньше. Но в них не было очень важной в деле поиска составляющей — материалов расследования штаба Брянского фронта. Поэтому авторы прежних публикаций по большей части занимались пересказами мемуаров и воспоминаний, достоверность которых, мягко говоря, вызывала большие сомнения. О явном несоответствии этих «источников» известным фактам и документам я и написал в своей статье. Было там и о сомнительных пересказах потерянного письма механика-водителя из 1-й гвардейской танковой бригады П. Нечаева, который якобы стал свидетелем захоронения генерала Лизюкова в Лебяжьем.

Впервые упоминания о письме П. Нечаева появились именно в воронежской прессе. Так, ещё в 2004 году журналист П. Попов рассказал о нём в своей статье «Тайна двух могил»[231]. Причём из его публикации совершенно определённо следует, что о рассказе «единственного уцелевшего свидетеля трагических событий» ему сообщили именно воронежские поисковики.