Тайна Кутузовского проспекта

— Погодите, — услыхал Костенко крик Дэйвида. — Подождите же! Скажите, что мне делать?!

Костенко неторопливо обернулся, мгновение смотрел на Дэйвида задумчиво, лицо свела гримаса боли, потом как-то досадливо махнул рукой:

— Верните фотографии... Если станете говорить правду, поможете себе... И нам... Разговор будет без протокола...

— А диктофон?!

— У нас это не доказательство.

— Так у нас доказательство!

— Вы меня не интересуете, Давыдов... Решайте свои вопросы в Штатах. Меня интересует только один человек, тот, которого вы продавали своим издателям как «Айзенберга»... Готовы к разговору?

— Только не надо таких вербальных нот в голосе, товарищ Костенко.

— Понятие «вербальная нота» к «вербовке» отношения не имеет. Если уж вас и решат вербовать, то это будет ЧК или ГРУ, мне вы за кордоном не нужны... Да и здесь, повторяю, тоже... Вы мне просто-напросто нужны живым... На те дни, пока вы здесь... Контракт Сорокину привезли?

— Кому?! Не клейте мне лишних! Я не знаю никакого Сорокина! Я привез контракт Айзенбергу! Да, да, тому, который бегает по улицам в спортивном костюме... И парится у себя на даче... Там же принимает душ Шарко и массажи...

— Это детали, — поморщился Костенко. — Если контракт у вас, то он его заберет, и вы ему больше не будете нужны!.. Ясно? Или еще раз объяснить, что такое «не нужен»? А мне нужны его рукописи... Больше я ничего не хочу... Если договоримся — гарантирую, что выберетесь отсюда живым... Вот, собственно, и все... Я понимаю, что вы мне боитесь верить... Ваше дело... Хотя запомните: нет бо´льших либералов в странах, подобных нашей, чем люди в правоохранительных органах — можете называть их карательными... На этом, кстати, всегда горели советологи того государства, где вы сейчас живете... Так вот, если мы уговорились, я предоставлю вам возможность обсудить кое-какие детали с американцем... Он — настоящий американец, не натурализовавшийся. Ну, как?

— Я же ответил...

— Зачем я был нужен Соро... Айзенбергу?

— Вы же сами ответили... Издатель хотел, чтобы был комментарий того же сыщика, кто вел расследование по делу об убийстве Федоровой... Это сенсация, за нее платят...

17

...Приехав к себе в Поволжье летом тридцатого года, Михаил Андреевич Суслов, двадцативосьмилетний преподаватель марксизма-ленинизма, двинутый просвещать молодежь сразу после устранения из Политбюро Бухарина и Рыкова и исключения из партии Троцкого, Каменева, Смирнова, Зиновьева, Радека, Крестинского, Раковского и Преображенского, увидал в родной деревне такой голодный разор, что пришел в ужас: по ночам рубили яблоневые сады, растаскивали избы выселенных в сибирскую каторгу справных мужиков, нареченных отныне «кулаками», и увозили в степные схроны то, что оставалось еще в сусеках.

Дядька, отдавший Мишаньку в церковно-приходское училище (мечтал направить по духовной линии смышленого мальца), говорил тихо, то и дело оглядываясь, хотя сидели на завалинке:

— Помрет русское село, племяш... Ты к власти близкий, донеси правду: мор грядет... У мужика свое

отняли, он на чужой земле работать не сможет, ты ж Библию знаешь, нельзя противу естества идти, сгинет Русь...

Вернувшись в Москву, Суслов засел за изучение партийных документов, заново проконспектировал работы Сталина и лишь после этого написал ему письмо, в котором доказывал необходимость самой суровой борьбы против затаившихся оппозиционеров, которые мутят воду и сбивают с толку колхозника, только-только начавшего приобщаться к социализму.

Он ощущал возвышенное, странное чувство, сочиняя свое письмо, ибо понимал, что оно должно определить его судьбу на многие годы вперед. Он совершенно точно понял, что Сталин — самый поразительный в истории человечества ренегат, ибо выписал на отдельные листочки отдельные цитаты из его выступлений только на протяжении двух лет, когда Сталин — руками Бухарина — уничтожил сторонников колхозного строя во главе с Каменевым и Зиновьевым, а потом уничтожил Бухарина, последовательного противника закабаления мужика.

...В двадцать шестом, валя Троцкого, Каменева и Зиновьева, генеральный секретарь утверждал:

«Индустриализация страны может быть проведена лишь в том случае, если она будет опираться на постепенное улучшение материального положения большинства крестьян...»

«Чем была сильна зиновьевская группа? Тем, что вела решительную борьбу против основ троцкизма. Чем была сильна троцкистская группа? Тем, что она вела решительную борьбу против ошибок Каменева и Зиновьева...»