Тайна Кутузовского проспекта

— Почему? Он теперь на пятнадцать лет — в лучшем для него случае — загремит, так что не бойтесь, он более не опасен...

Пшенкин покачал головой:

— Не буду...

— В комнату можно вас пригласить?

— Удостоверение предъявите...

Костенко достал свою пенсионную книжку. Пшенкин долго елозил вытаращенными глазами по строчкам, потом покачал головой:

— Так вы ж отставник...

Костенко обернулся к одному из строиловских сыщиков:

— Покажи-ка ему свое удостоверение, сынок...

Только после этого Пшенкин вышел из кухни. Костенко присел на подоконник и, закурив искрошившуюся сигарету, жадно затянулся:

— Послушайте, ваш знакомец Эмиль Валерьевич наладился в бега... И это для вас опасно... Он узнает, что Никодимов взят и поэтому вы остались живы... Если хотите, чтобы мы помогли вам не погибнуть — а это вполне реально, — постарайтесь вспомнить: как, при каких обстоятельствах и через кого вы познакомились с «ветераном войны и героем-разведчиком»?

— А при чем здесь «ушел в бега» и как я с ним познакомился?

— При том, что нам его надо найти... Только вы знаете, что было в его подлинных записях и что он просил вас из них сделать. Вы можете, таким образом, претендовать на соавторство, а он заключил контракт на сто тысяч долларов... Ясно? Поэтому вы ему опасны... А нам, чтобы его взять — за другие дела, кстати, — нужно знать его знакомых, те места, где он бывал, машины, на которых ездил, любимые выражения, манеру есть и пить...

— Кто-то из наших литераторов нас познакомил... Кто — убейте, не припоминаю...

— Где?

— На Герцена, в кафе, что напротив ТАССа...

— Когда?

— Два года назад... Что-то около этого...

— Вы там с ним часто виделись?

— Раза три... Он больше любил дома встречаться...

— Здесь? Или у него?

— Здесь.

— У него бывали?

— Один раз.

— Когда?

— В день знакомства...

— Адрес?

— Где-то в переулочке... Дом старинный, красивый...

— Адрес? — повторил Костенко.

— Не помню... В центре...

— Он вас к себе привез, оттого что пьяным напились?

— Несколько...

— Когда отправил домой? Утром?

— Нет, той же ночью... Он мне всего пару часов дал отдохнуть... Потом договор заключили, он меня сразу в машину и посадил... А те, кто был в машине, меня куда-то в Мытищи отвезли, до утра поили, я и рухнул...

— Что за договор подписали?

— О сотрудничестве... Я уж и не помню...

— Если повозить вас по Москве, вспомните дом, где были?

— Не знаю...

— Какая у него квартира?

— Большая... Комнаты три, не меньше...

Или врет, подумал Костенко, или Сорокин возил его на явку... У него один большой зал, никаких там трех комнат нет...

— Из окон-то что было видно?

Пшенкин задумчиво переспросил:

— Из окон? Что-то было видно... Погодите, вроде бы Белорусский вокзал...

Костенко сразу же вспомнил Нинель Дмитриевну, двоюродную сестру Сорокина, спрыгнул с подоконника, рассеянно похлопал себя по карманам:

— Слушайте-ка, у вас сигаретки случаем нет? Тьфу, забыл, — он усмехнулся, — тот Костенко вам курить не рекомендовал... Едем со мной, будем искать дом возле Белорусского, это вам нужно больше, чем мне, едем!

...Точно, Сорокин будет уходить по железной дороге, понял Костенко. Он нас запутал своим авиабилетом. Ну, гадина, неужели свалил, а?!

Попросил ребят связаться с Комитетом, пусть подключают пограничные станции, бросился к машине. Пшенкин семенил за ним, неестественно часто крутя шеей, словно бы ему жал воротник рубашки...

...Костенко сидел закаменев, не спуская глаз с Пшенкина. Тот обалдело таращился на дома вокруг Белорусского вокзала, то и дело отвлекаясь — прислушивался к телефонным разговорам, что полковник вел из машины. Он чувствовал, как ему передается нервозность этого седого человека, хотя внешне тот был совершенно спокоен; вспомнить ничего не мог, все здания казались ему одинаковыми.

Костенко помог ему:

— Вы как туда добирались?

— На машине...

— Очень были пьяны?

— Сейчас это не наказывается...

— Чем он вас угощал?

— Коньяком.

— Сам пил?

— Очень мало... «Мадеру»...

— Закусывали?

— Да... Он мне шашлык взял, а сам икру ел... Сначала стюдень спросил, а как ответили, что нет, так порций пять икры заказал...

— Вам-то икорки предложил?

— Я ее не ем...

— Почему?

— Из-за сострадания к народу...

— А шашлык — можно? Без сострадания?

— Погодите, — Пшенкин прилип к окну, — а вот не этот ли?

— Остановиться?

— Да... Ей-богу, этот! И подъезд вроде бы тот, четвертый этаж, я ступени считал, лифта нет...

Костенко сразу же посмотрел на дом, что стоял напротив; отселили под ремонт, много пустых квартир, окна открыты; осведомился по рации, где ЖЭК, и попросил шофера гнать туда — с сиреной.

Начальника ЖЭКа на месте, конечно же, не было. Главный инженер, как объяснила секретарша, отъехал на совещание, заместитель на участках.

— Кто может подъехать со мною к Белорусскому? — спросил секретаршу.

— А вы кто такой?

— Из МУРа.

— Обратитесь завтра, скоро работа кончается...

— Завтра? А если вас сегодня бандюга ограбит?

— У меня брать нечего.