Тайна Лабиринта

– Да, в конце мессиса, а то и ранее, если успеем приготовиться. Поэтому-то я и пригласила вас к себе, – пояснила я, спрятав руки под стол, дабы никто не заметил моего волнения. – Вы много путешествовали по тем местам, не так ли? По Джефи в целом и, в частности, по Лабиринту Змеев. И именно летом, чтобы не рисковать попасть в наводнение.

Сухайл кивнул.

– Рад буду поделиться всеми своими знаниями.

– Полагаю, для этого у вас будут все мыслимые возможности. Мне хотелось бы… – мысленно выругавшись, я прикусила язык. – Точнее, мы с Томом все обсудили и просим вас отправиться с нами.

Должно быть, он обо всем догадался заранее, так как начал отрицательно качать головой, еще не дослушав меня.

– Нет, умм Якуб… это невозможно.

– Отчего же?

Сжав губы, я помолчала, дабы убедиться, что продолжение не прозвучит излишне резко, и лишь после этого решилась продолжать.

– С нами едет Эндрю. Неужели этого мало для соблюдения приличий?

– Дело не в приличиях, – сказал Сухайл, склонив голову. Казалось, ему очень хочется прижать к вискам кончики пальцев, чтобы изгнать головную боль. – Дело в слухах.

Я скрипнула зубами.

– Но мы не сделали ничего такого, что могло бы послужить толчком к ним.

– Ничего? – Сухайл рассмеялся, однако в смехе его слышались горькие нотки. – Отправься я домой немедля, как только вы прибыли в стойбище, так бы оно и вышло. Но я не хотел бежать в самый момент вашего приезда и решил задержаться на пару дней. Затем бану сафр угнали наших верблюдов, и пришлось догонять их, чтобы вернуть украденное. Пока я отсутствовал, бану сафр похитили вас. Поэтому я отправился вам на выручку. И теперь все аритаты до единого, и в пустыне и в городе, только и делают, что читают эти треклятые вирши – о том, как я глухой ночью прокрался во вражеское стойбище, дабы спасти от беды благородную даму. Да, вы-то держались просто восхитительно, а вот я…

Он покачал головой.

Несомненно, его «держались просто восхитительно» должно было послужить комплиментом, но я тут же пожалела обо всем, что сделала, дабы его заслужить. И, не сумев скрыть грусти, сказала:

– Но разве это помеха? Насколько я могу судить, действуя против бану сафр, вы заслужили похвалу, а не осуждение. Понимаю, ваш брат заботится о репутации семьи, но вы принесете куда больше пользы, помогая нам, чем сидя без дела только затем, чтоб избегать меня, – ведь на кону честь всего племени аритатов.

Немедленного ответа не последовало. Вскоре молчание сделалось столь невыносимым, что я с горечью добавила:

– Или дело даже не в этом? Не в приличиях, не в общем характере слухов, а во мне самой? Я пользуюсь дурной славой на родине и привезла эту дурную славу сюда. Будь на моем месте другая – та, чья репутация безупречна, возможно, иные факторы и могли бы сыграть главную роль. Но я не такова, и человеку порядочному не пристало знаться со мной.

В груди разгорался огонь ярости и стыда. Как же мне надоело подобное отношение! Однако, вспылив, ничего не добьешься. Чувства следовало сдерживать. Единственным выходом было бы сдаться, скрыться в безвестности и более никому на глаза не показываться… но пойти на такое я не могла. Именно тот путь, которым я следовала всю жизнь, привел меня к Джейкобу, Тому, лорду Хилфорду, и к самому Сухайлу. От надежды на дружбу с ним я не отреклась бы ни за что, пока на свете существует хоть какой-нибудь способ ее сохранить.

– Нет, дело не в вас, – ответил Сухайл так твердо, будто намеревался убедить в этом весь мир. – Иза… э-э… умм Якуб, к вам я отношусь лишь с величайшим уважением и восхищением и готов бросить вызов каждому, кто скажет иное. Но ради вашего доброго имени мне не следует ехать с вами. Подобное путешествие с женщиной, не родственницей и не женой…

– Тогда… что, если мы поженимся?

Порой мне кажется, что где-то между мозгом и языком стоит конторка, а за конторкой – клерк. Его работа – рассматривать высказывания по пути наружу и либо ставить на них положительную резолюцию, либо отправлять назад, на пересмотр. Если такой клерк и вправду существует, должно быть, мой измучен трудами настолько, что время от времени в отчаянии прячет голову под конторку и пропускает без разбору все, что ни придет мне на ум.

Сухайл изумленно поднял брови. Уставился в пол. Устремил взгляд в окно. И, наконец, сбивчиво заговорил:

– Временный брак… примерно такой же, как вы заключили с Лилуакаме на Кеонге… Знаете, возможно, это выход. Шекаритская школа права считает, что такое позволительно, тариббитская же утверждает, что нет. Брат – приверженец уйанитской школы, единого мнения на этот счет не имеющей. Однако… вполне может сработать.