Тайна Лабиринта

– А отчего же не то и другое разом? – откликнулась я. Мысленно я воспарила в небеса, точно в гондоле целигера или на крыльях планера, что нарекла «Фуркулой», только на сей раз мне не грозило ни падение, ни гибель. – Ну, а теперь, пока я еще не совершила того, с чего начнется настоящий скандал, расскажите: как в Ахии заключаются браки?

* * *

Отправившись на поиски Эндрю, я обнаружила его за разговором с Томом. Вид брата сразу же показался мне крайне подозрительным.

Уперев руки в бока, я с деланным гневом воззрилась на брата и сказала:

– Значит, ты задержал Тома нарочно?

– О, господи, – ахнул Том, щелкнув крышкой карманных часов. – Я заставил Сухайла ждать?

– Ничуть, – заверила его я, надвигаясь на брата. Тот с робким, затравленным видом попятился назад. – Не знаю, дорогой братец, чего ты хотел добиться, но за вмешательство в мою жизнь жестоко поплатишься. Значит, репутация сестры тебя ничуть не заботит?

– Я…

– В наказание ты должен отправиться с нами к судье и быть свидетелем нашего бракосочетания.

Есть у меня ряд жизненных впечатлений, которыми я очень дорожу. Большая их часть так или иначе связана с драконами… но не все. Выражение на лице брата в тот момент – из числа последних.

* * *

Конечно же, все было не так уж просто. Требовался брачный контракт, хотя по аманианским законам оказалось достаточно обговорить все на словах в присутствии изумленного судьи. Сухайл должен был преподнести мне свадебный подарок, в качестве коего предложил лучших коней, верблюдов и все припасы, необходимые для второй вылазки в пустыню, а я согласилась подождать с осмотром всего этого до заключения официального брака. С сими материями постарались разделаться поскорей: мы так долго делали вид, будто всего лишь уважаем друг в друге коллег, что нам не терпелось положить притворству конец.

Должна заметить, молодежи (да и людям не столь уж молодым) совершать подобных поступков не рекомендую. До брака мы с Сухайлом оставили без внимания сотню вопросов. Пьянящая радость заставила на время забыть о них… но рано или поздно нам предстояло вернуться на землю, и, возвращаясь к недавней моей метафоре, при падении мы не на шутку рисковали погибнуть. Я – из Ширландии, он – из Ахии; где же мы будем жить? У ахиатов, в отличие от ширландцев, не бывает фамилий; отсюда вопрос: стать ли мне кавалерственной дамой Изабеллой ибн Рамиз, или Сухайлу – мистером Кэмхерстом, или же предпочесть нечто третье? Согласно аманианским обычаям, дети отца-аманианина должны воспитываться в отцовской вере, однако сегулистский закон гласит, что дети матери-сегулистки принадлежат к ее вере; как же нам решить эту дилемму? И это лишь три пункта из списка вопросов, которые надлежит оговорить во всяком тщательно продуманном брачном контракте, в противоположность поспешному устному соглашению, заключенному нами в тот день. Многие и многие пары связывали свои судьбы без оглядки на подобные материи в надежде, что их любовь преодолеет все мыслимые сложности, только затем, чтобы впоследствии, на горьком опыте, выяснить: не так-то все просто.

И все же любые мои предостережения на сей счет необходимо снабдить примечанием: в моем случае все обернулось самым великолепным образом. Ни разу в жизни я не пожалела о сделанном мной в тот день, хотя порой поддразнивала Сухайла: дескать, следовало бы мне выторговать побольше верблюдов. Одним словом, распоряжайтесь моими предостережениями, как вам будет угодно.

Том не возразил ни словом. Подозреваю, не слишком-то он был удивлен. Эндрю, напротив, никак не мог оправиться от изумления, видя, какие плоды принесла его проказа. Очевидно, он с самого начала ожидал, что из этого что-нибудь да выйдет, но не столь быстро, и во время всей церемонии бракосочетания смеялся сверх всякой меры. Судья, давний друг и бывший однокашник Сухайла, сразу же после нашего появления отвел его в сторону для приватной беседы, но все высказанные им возражения были улажены без шума.

Так мы с Сухайлом и поженились – спустя едва пару часов после моего импульсивного предложения… а засим вместе отправились оповестить об этом его родных.

Думаю, мой новоиспеченный деверь понял, что произошло, сразу же, как только мы ступили на порог. Возможно, потому, что никто из нас более не старался изображать равнодушие (нет, никаких непристойных выражений чувств, как это водится среди современной молодежи, мы себе не позволяли, однако улыбаться мужу я могла без опасений выйти за рамки приличий). Шейх встретил нас в обществе обеих жен, с коими я была знакома лишь мельком – тихой сухощавой Юсры и толстушки Иман, державшейся за ее спиной. С ними были и трое его детей, включая юного Джафара, которому предстояло отправиться на воспитание в пустыню с началом следующей зимы, и, конечно, Махира.