Тайна лечебницы Отектвуд

– Да я знал, о том, что творится в Отектвуде. Знал об Апексе. Последние годы он участвовал в экспериментальных программах, только ради доказательств. Записывал все на видео втайне от других. Хотел потом сверкнуть этим в Вашингтоне. За несколько дней до его отъезда меня спрашивал о ловушках в лесу Хамсвиллл. Ну как спрашивал. Обкалывали меня и заставляли говорить. Они заманили Апекса в капкан, а потом сбросили в реку. Шериф даже не стал искать багаж Апекса. Он ведь явно не с одним портмоне собирался в другой город ехать.

– Алекс Хилл?

– О! Его я помню. Он чем-то походил на тебя. Только с противно-позитивным настроем. Амбициозный сиротка. Сразу понял, что к чему и стал шантажировать Шварца. Молчание за лучшие рекомендации, вплоть до рекомендаций в Вашингтонскую высшую школу на бюджетной основе. Паренек поверил в себя. И Мейсон разуверил его при помощи газонокосилки.

– Нас ищут, да?

– Ага, ходят по лесу с вилами и факелами, читают молитвы. Наш народный суд уже надрался в баре до соплей. А когда хватятся Кейса и Эдисона, никто не признается, что они похитили человека и собирались казнить на старом руднике. Черных копателей частенько заваливает. Их туда же припишут.

– Как мне теперь выйти из леса? Как теперь смотреть людям в глаза? Что ты делаешь?

– Собираюсь сравнять Отектвуд с землей.

Это было безумием. Очевидным безумием. Подорвать больницу. Совершить террористический акт. Убить сотни больных, врачей, сестер и даже расчетную группу, которая никаким образом не причастна к тем ужасам.

«Причастна. На этой земле каждый росток, каждое здание, каждый кусочек асфальта, каждый старик и ребенок причастен к безумию. Они кормят его, поят, поливают и удобряют. И даже ты причастен. Ты приехал сюда и отдал самый большой и жирный кусок, чтобы вскормить это зло.» – голоса в голове стали уже совсем привычными для Кори. Он больше не глушил их таблетками. Он внимательно слушал и без них в его черепушке было до боли тоскливо и одиноко.

– А что будет потом?

– Потом, это когда? Проблемы надо решать по мере их поступления. Еще вчера, я не собирался драпать из больницы. Но утром, когда все ушли на планерку, Мириам выносила остатки от ужина через заднюю дверь, чтобы не попасться охране и забыла ее закрыть. А там стояли старые ванны из корпуса Б. Там поставили новые. Я прилег в одной из них, накрылся брезентом, и меня вывезли на грузовике, вместе с остальным строительным мусором. Это вышло совершенно спонтанно. Я собирался еще подремать после завтрака, потом сделать поделку из осенних листьев на терапии и почитать. Но вот я ничего из этого не сделал. И не жалею.

Кори с трудом сполз с кровати. Каждое движение приносило жуткую боль. Казалось, что внутри что-то лопается или отрывается.

– Мне нужно в больницу.

– Мне тоже нужно! Но сначала нужно доделать запалы.

– Я не об этом. У меня кажется внутреннее кровотечение.

Чарльз молча залез в карман и высыпал на стол горсть таблеток, вперемешку с мусором.

– Что это?

– Промедол.

Кори растянулся на полу, среди канистр. Голова кружилась. Он неуверенно взял одну таблетку и проглотил не запивая.

– В больнице тоже подумали, что я помог тебе бежать. Калуум сказала мне одну странную вещь…

– Нельзя верить политикам и психиатрам! Ты знаешь! Ты же сам психиатр. – Чарльз отбросил провод на пол и воткнул нож в крышку стола.

Губы вытянулись в нитку, а на шее выступили вены. И тут Лоусону стало страшно, так, как не было не при нападении Юниона, не когда Кейс тыкал ружьем в его подбородок.

Вот оно настоящее лицо Крашера. Вот оно безумие, которое Кори в упор не замечал. То, что должен был вылечить, а вместо этих кормил демонов в голове Чарльза.

Он ничем не отличается от врачей Отектвуда. Он тоже сделал из Чарльза подопытного кролика, тренируя на нем модели общения и поведения доктор-пациент. И теперь, если Крашер вынет нож из стола и воткнет его уже ему в горло – будет бесконечно прав.

Голоса в голове тоже замолкли от страха. Но только на пару секунд. Лоусон не успел бы не вызвать полицию, не позвонить сестре. Это был предсмертный его крик его рассудка.

Таблетки подействовали быстро. Ужас сменился легкой эйфорией. И теперь окровавленные ноги со сбитыми пальцами не вызывали жалости и отвращения. Это не были раны. Это соски, через которые он своей кровью напоил землю Отектвуда.

– Пожар был в тысяча девятьсот девятнадцатом. И в тысяча восемьсот девятнадцатом. Ты думал об этом? Разве это не самое подходящее время. Это как лихорадка. Когда болеешь, организм борется с вирусом повышая температуру. Температура поднимается, – Лоусон поднял руку вверх. – И вирусы дохнут! – он резко уронил руку на пол и вывалил язык на бок, изображая мертвеца.

Чарльз взглянул на него слегка обеспокоено. Кори встал на ноги.

– Могу я тебе помочь? Говори, что с чем смешивать!

– Ты и правда хочешь в этом участвовать? Ты ведь понимаешь, что нас пристрелят на месте? Даже не рассчитывай на пожизненное.