Тайна масонской ложи

Мария Эмилия и Хоакин приехали намного раньше де ла Энсенады. Они стали ждать его в компании графа и графини де Бенавенте. Фаустина всеми силами старалась не показывать подавленности, вызванной у нее обрушившимся на Беатрис новым несчастьем, в результате которого Фаустина потеряла будущего внука.

Хотя по лицу Фаустины было видно, как сильно она страдала, это почти не сказалось на ее необычайной красоте.

Держа в руке изящный бокал, граф де Бенавенте разглагольствовал о хересе и о том, что это вино получает все большее признание на Британских островах, куда его начали экспортировать несколько лет назад. Однако присутствующие почти не слушали графа — вопреки его настойчивым усилиям изобразить безмятежность, когда ее и в помине не было.

Тревелес вяло участвовал в разговоре, время от времени произнося какие-то малозначительные фразы, однако думал он совсем не о хересе и вообще не об этом обеде, а о предстоящей неприятной встрече с Раваго и о назначенном на сегодняшний вечер свидании в английском посольстве с Кэтрин.

Хоакин уже два дня терзался сомнениями, мучительно размышляя о своих не совсем приемлемых отношениях с супругой английского посла, об обещании, данном англичанке выудить, общаясь с де ла Энсенадой, секретную информацию и об угрызениях совести, которые он испытывал от осознания того, что предает и Марию Эмилию, и де ла Энсенаду. Они-то, по всей видимости, ему полностью доверяли.

Хотя он считал главным виновником своих злоключений королевского исповедника Раваго, ему то и дело приходила в голову мысль, что он оказался в этой дурацкой ситуации прежде всего из-за своего мягкосердечия. В иерархии его моральных ценностей — в последнее время поддавшейся ревизии — на первом месте уже не стояла ни преданность близким людям, ни добропорядочность, ни бескорыстная любовь. Все это отошло на второй план, уступив место одному, ставшему теперь главным, моральному долгу. Он обязан был найти и арестовать убийц. И если ради этого ему придется прибегнуть к не совсем законным действиям, к нечистоплотным махинациям и совершать прочие предосудительные поступки, это казалось ему вполне допустимым при условии, что все эти поступки, махинации и действия помогут ему достичь поставленной цели. Именно поэтому Тревелес замышлял узнать от де ла Энсенады во время предстоящего застолья какую-нибудь секретную и затрагивающую интересы Англии информацию, которая могла быть интересной для Бенджамина Кина.

— Прошу вас меня извинить: приехал его превосходительство маркиз де ла Энсенада.

От этого сообщения мажордома у всех присутствующих сразу же переменилось настроение: они на время позабыли о своих печалях и горестях, чтобы как можно более радушно встретить дона Сенона де Сомодевилью.

— Пригласите его сюда, — повелительным тоном хозяина дома распорядился Франсиско де Борха Алонсо Пиментель, граф де Бенавенте.

Де Сомодевилья решительно вошел в комнату, готовясь выразить графу и графине де Бенавенте свои соболезнования.

— Я очень сожалею по поводу случившегося. — Он поцеловал руку графине и затем крепко пожал руку ее мужу. — Мне искренне жаль бедняжку Беатрис — сколько мы ее знаем, на нее все время обрушиваются несчастья.

Он поцеловал руку Марии Эмилии и сердечно ее поприветствовал. Затем он повернулся к Хоакину и, понизив голос, пожурил его за то, что он не поставил его, де Сомодевилью, в известность о последнем жутком преступлении и о том, что разыскиваемым двум цыганам опять удалось скрыться.

— Прошу прощения. Вы, конечно же, правы. Однако дело в том, что я хотел рассказать вам обо всем этом во время предстоящего обеда.

— Лучше было бы это сделать в моем кабинете и еще сегодня утром. — Маркиз с удивлением посмотрел на Тревелеса — Здесь, по-моему, не совсем подходящие и место, и компания для разговоров о вашем расследовании.

— Не хочу вам перечить, однако вы чуть позже и сами убедитесь, что в моих намерениях есть определенный смысл.

— Давайте пройдем в столовую. — Фаустина попыталась разрядить обстановку. — Я рада видеть вас здесь, с нами — особенно в эти трудные для нас времена.

В столовой уже был сервирован красивый стол из красного дерева. Камердинер, усадив женщин, предложил маркизу сесть между ними. Остальных мужчин он усадил с противоположной стороны стола: Франсиско — напротив Марии Эмилии, а Хоакина — напротив Фаустины.

Граф де Бенавенте приказал слуге принести две бутылки бордо.

— Это самое лучшее открытие, сделанное мною во время последней поездки в Париж, — сказал Франсиско, будучи уверенным в своем выборе.

— Раз уж вы заговорили о Париже, то, учитывая, что вы являетесь одним из лиц, ответственных за торговлю с Францией, я хотел бы узнать ваше мнение об эффективности работы банка «Хиро Реаль» и его отделения, не так давно открывшегося в этом городе.

Амбициозная идея учреждения в Испании — впервые за ее историю — банка, принадлежащего государству, была главным детищем маркиза как министра финансов.