Тайна масонской ложи

Послу, наверное, не приличествовало принимать посетителя в подвалах своего особняка, в окружении нескольких тысяч покоящихся на стеллажах бутылок и двух больших бочек шотландского виски. Однако стоявшая в это время года в Мадриде изнуряющая жара даже ночью спадала всего на несколько градусов, а потому для возглавлявшего английское посольство Бенджамина Кина прохладный погреб здания посольства стал единственным местом, где можно было хоть как-то спрятаться от жары.

Его сегодняшний посетитель — друг и влиятельный человек, генерал-лейтенант Фернандо де Сильва Альварес де Толедо, герцог де Уэскар и наследник титула герцога де Альбы, — похоже, не испытывал неудобств, находясь в помещении, стены которого кое-где были покрыты плесенью. Он смаковал недавно завезенное сюда виски, которое всячески расхваливал глава посольства. Кроме того, уединенность этого помещения вполне устраивала собеседников, потому что позволяла им — заклятым врагам маркиза де ла Энсенады — поговорить подальше от чужих ушей о деликатных делах, которые им необходимо было обсудить.

Герцог уже два дня как приехал из посольства Испании в Париже, и всего лишь час назад у него состоялся нелицеприятный разговор с государственным секретарем де Карвахалем, отвечавшим в правительстве короля Фердинанда VI за внешнюю политику Испании.

— Я только что узнал, что послезавтра будет предпринята еще одна — как обычно бесполезная — попытка помешать просвещению нашего патриархального общества.

Герцог — статный молодой человек — гордился тесной дружбой с Руссо и другими французскими вольнодумцами. Кроме того, он уже довольно долго поддерживал отношения с высшим руководством находившейся в Париже масонской ложи «Великий Восток Франции», идеи которой он во многом разделял.

— Наш друг де Сомодевилья уже подготовил королевский указ, которым будет запрещено масонство в Испании, причем по религиозным мотивам.

Он сообщил эту новость собеседнику, даже не попытавшись его морально подготовить, потому что знал: она в любом случае вызовет у его друга крайне негативную реакцию.

— Я всей душой ненавижу этого человека! — воскликнул Кин, ставя свой стакан на каминную полку. — Когда-нибудь мы, англичане, заставим его дорого за это заплатить! — Несмотря на пятидесятичетырехлетний возраст и тучное тело, Кин с необычайной проворностью поднялся со стула. — Два года назад он подослал к нам на лондонские верфи исследователя и математика Хорхе Хуана, чтобы тот шпионил за нами и выведал все о проектах строительства военных кораблей, выдавая себя за студента с дурацкой фамилией Сублевант. Он чуть было не попался, но все-таки сумел удрать. Позднее мы узнали, что он увез с собой кучу описаний и чертежей, да к тому же еще и умудрился переманить около пятидесяти наших лучших инженеров и техников. Нам известно, что теперь они работают на верфях Ла-Карраки и Эль-Ферроль, где сооружается новый военный флот, который наверняка будет сражаться с нашим флотом. — Перечисляя эти факты, Кин загибал толстые пальцы на руке. — А теперь он еще задумал запретить это славное общество, созданное в Англии лишь с одной целью — изменить к лучшему судьбу человечества. — Он сделал жест, наглядно свидетельствующий о крайней степени негодования. — Я уверен, что этот указ вызван не столько религиозными, сколько политическими мотивами, хотя, как мне кажется, к нему приложил руку и исповедник короля — небезызвестный иезуит Раваго.

— Насчет этого даже не сомневайтесь! И иезуиты, и сам Папа Римский уже давно подговаривают европейских монархов запретить масонство. — Герцог насмешливо изобразил иезуита, придав своему лицу чересчур благочестивое выражение. — Маркиз же использует религиозные мотивы, чтобы воспрепятствовать деятельности организации, которой он попросту боится, ибо она может лишить его власти. Он прекрасно знает, что в нее входят многие влиятельные аристократы, офицеры и ученые, и, насколько мне известно, он очень боится интриг, которые могут быть направлены против него, тем более что он и сам прибегал к таким методам ради достижения политических целей. — Герцог отхлебнул из стакана немного виски, чтобы промочить пересохшее горло. — Вы ведь еще помните об аресте его камердинера Росильона? Он подбил на этот арест инквизицию, как только заподозрил, что Росильон является масоном.

— Я это помню очень даже хорошо. А еще я помню трагический результат этого ареста — гибель жены Росильона и затем его самоубийство в застенках инквизиции. В лице Росильона мы потеряли весьма ценного соглядатая, державшего нас в курсе буквально каждого шага маркиза. — Открыв новую бутылку, английский посол наполнил стакан герцога де Уэскара, а затем и свой. — Я поставлю в известность Великого магистра мадридской ложи, чтобы он предупредил о нависшей опасности всех членов ложи и ее представительств. Тем самым мы сможем избежать арестов, которые, по всей видимости, замышляет произвести Сомодевилья.

Он снова сел на свое место, довольный тем, что сможет хоть как-то помешать планам маркиза де ла Энсенады, и пристально посмотрел на герцога де Уэскара.