Тайна музыкальной шкатулки

Он был маленький и пушистый, чёрные когтистые лапки цеплялись за камень. Маленькие пушистые крылья быстро-быстро трепыхались. Аккуратная головка поднималась вверх, а чёрные глазки-бусинки с невыносимой тоской глядели на небо и парящих чаек. Острый клювик зверька то открывался, то закрывался, издавая жалобные звуки.

Странный зверёк не мог улететь. Его маленьким крылышкам было не под силу поднять упитанное тельце.

Зверёк заметил незваных гостей, боязливо, но с интересом разглядывал он диковинного черного кота и такую же чёрную девочку с персональной тучкой над головой, которая даже в этой жаре изливала дождь на грустную хозяйку.

– А что ты делаешь? – спросил черный кот.

– Я пытаюсь улететь! – ответил зверёк.

– Но ты же не чайка!

– Неужели?! – удивился зверёк.

Кысь неуверенно поглядел на Эдвину, прося помощи.

– Ты совсем не похож на чайку, – подтвердила девочка.

– Но кто же я?

– Тебе виднее! – заметил кот.

– Но я здесь родился! Кто я, если не чайка?!

– Дорогой друг… – начал Кысь.

– Меня зовут Пинг! – радостно крикнул зверек.

– Пинг! Ты точно не похож на чайку! – улыбаясь, сказал кот.

– Чайки со мной не разговаривают, потому что я не умею летать. А мне очень хочется научиться. Пока не научусь, они не примут меня.

– Так может, ты и не должен летать? – спросил кот. – Может, ты умеешь что-то другое?

– Я ничего не умею, – развел крылышки Пинг. И был он таким грустным, что Эдвина заплакала еще горше, вспомнив о своей горемычной судьбе.

Пинг подошел к ней и попробовал слезы на вкус:

– Соленые, – заметил он, – как море.

– Послушай-ка, – спросил Кысь, – ты говоришь, что здесь родился, ты любишь море, значит, море – твой дом?

– Да! – обрадовался Пинг, – я люблю плавать!

Он смешно побежал, переваливаясь на коротких лапах, и вдруг нырнул в морскую пучину. Эдвина ахнула, на мгновение, перестав плакать. Путники бросились к прибою, опасаясь, как бы Пинг не утонул. Но он внезапно вынырнул вдалеке и махнул им крылышком:

– Вот что я умею! Плавать и нырять!

– Ты не чайка, – вспомнила Эдвина, – ты пингвин! Я видела тебя на картинке в книжке, которую подарил мне папа.

Обрадованный Пинг вернулся на берег и подбежал к новым друзьям.

Теперь трое путешественников по тропинке вышли обратно к скучной обочине.

Эдвина вздохнула полной грудью, когда вновь ступила на дорогу.

Красиво было на сказочном пляже, но девочку там тошнило.

И у моря можно умирать от тоски, если это не твоё место.

Кысь, Пинг и Эдвина-горемыка стали лучшими друзьями.

Они любили и восхищались талантами друг друга. Кысь – настоящий укротитель мышей! Нужно было только понять, где применить его талант. Друзья были уверены: наверняка найдутся люди, которым кот Кысь будет полезен! А Пинг великолепный ныряльщик, он очень надеялся встретить своих сородичей.

Лишь Эдвина не находила в себе ничего полезного.

Чёрная тучка над ее головой плакала и грустила вместе с ней.

Как только друзья приняли свои странности, начали происходить чудеса. В скором времени, нашлось применение скрытых талантов.

Кот Кысь нашел себя в кочующем цирке. Там он стал предводителем целого семейства полевых мышей, и даже некоторые крысы-альбиносы его слушались! Благодаря мягкому нраву и доброте он стал для мышек не опасным хищником, а милым укротителем, которого хотелось слушаться.

Пинг встретил своих сородичей, которые отплывали на большущем корабле к далекому ледяному континенту, и отправился с ними.

Эдвина-горемыка вновь осталась одна. Однажды, гуляя по окрестностям, она заметила вдалеке гигантский серый купол.

От местных она узнала, что на окраине города находилось старое здание заброшенного завода.

У девочки екнуло сердце, и она живо последовала к нему.

И вот Эдвина смотрела на совсем не похожее на зефир здание и не верила своим глазам. Не так она представляла сказочное волшебное царство, где трудились над изготовлением сластей.

Вокруг было пустынно и тихо. Все заросло травой, и местные фермеры приноровились тут пасти овечек и коз. Теперь и не вспоминали, что здесь когда-то кипела работа.

Но Эдвине-горемыке вдруг стало спокойно. Пришел конец ее скитаниям. Только вот бриллиантовые слёзы все лились и лились, а тучка не спешила покидать ее.

Скиталица решила подойти поближе к заброшенному зефиру, но наступила на камушек. Послышался хруст, и он раздавился.

Эдвина наклонилась и подняла с земли конфетку каплевидной формы в потертой голубой фольге.

Ещё пуще расплакалась девочка. Слёзы падали в ее ладони, поливая раздавленную конфетку-бриллиант.

Эдвина решила закопать ее глубоко-глубоко в землю.

Уложив конфету в могилку, Эдвина присыпала ее землёй и, выбившись из сил, улеглась прямо на нее.

Так горько и больно в одиночестве хоронить бриллиантовую слезинку! Так утомилась она от льющихся слёз, что незаметно, убаюканная собственными рыданиями, крепко уснула.

Эдвине снился сон.