Тайна Оболенского Университета

– Меня только что вызывал к себе Серов. Он предложил мне твое место со следующего года, – выпалила я.

– Вот как? Что его во мне не устраивает? – Дима протянул мне стакан воды, и я жадно стала пить.

– В том-то и дело, что он не сказал, – со стуком поставив на стол пустой стакан, я посмотрела на Диму, он старался сохранять спокойствие, но беспокойство во взгляде его выдавало. – Серов заявил, что ты блестящий специалист, но ты – чужой для Оболенки, а я – своя. Мол, я тут родилась, я тут учусь…

– Так и сказал? – нахмурился Смирнов.

– Да, но только об этом никто не должен знать. Даже отцу запретил говорить. Серов взял с меня слово.

– Что ты ему ответила? Согласилась?

– Ничего. Сказала, что мне надо подумать. Дим, мне страшно, – честно призналась я и, поднявшись со стула, стала прохаживаться по подсобке.

– Не бойся, – он остановил меня и, взяв мое лицо в ладони, заставил посмотреть в глаза. – Я не дам тебя в обиду.

– Я боюсь за тебя! – выпалила я, и его хмурое лицо вдруг озарила улыбка. А я поняла, что готова душу продать, чтобы он хоть изредка вот так мне улыбался.

– Ты меня должна заменить со следующего года?

– Да.

– Тогда у меня есть еще несколько месяцев. Все будет хорошо. А теперь иди на занятия. Пара давно началась, – я кивнула и хотела уйти, но в дверях Дима меня окликнул.

– Что?

– Лер, спасибо!

Сидя на всеобщей истории, я размышляла о разговоре с ректором. Из головы никак не шли его слова, что я принадлежу Оболенке, что я здесь своя. Отчего-то стало так неприятно. Но тут я поняла одну важную вещь: все уважаемые профессора Университета, включая моего папу, – выпускники Оболенского! Но почему к нам так неохотно берут людей со стороны? «Странный Университет ты выбрала, Ланская» – вспомнила я Димины слова.

19. Ужин, извинения, дамы в вязаных беретах

Все люди в той или иной степени тщеславны, и я не исключение. Получив от ректора предложение преподавать в Оболенке, в первую очередь я испугалась за Диму. Страх, что его раскрыли, был настолько силен, что ни о чем другом думать не получалось. И только немного успокоившись, сидя вечером за столиком в кафетерии, я задумалась: вдруг меня позвали преподавать не потому, что разоблачили лжепрофессора, а действительно из-за моих способностей. Быть преподавателем в престижном университете – это отличная возможность. Я залпом допила какао и уже хотела пойти к себе в корпус, как получила СМС от Индюка. Дима просил срочно зайти к нему, но, что случилось, так и не объяснил.

Когда Смирнов открыл дверь, до меня донесся слабый аромат горячей еды, и первой мыслью было, что у него гости. Мужчина пригласил меня в дом, и я с удивлением отметила, что ошиблась. Индюк был один, но в столовой было накрыто к ужину на две персоны.

– Ты кого-то ждешь? – как можно более равнодушно поинтересовалась я, хотя меня переполняла дикая ревность.

– Да. Тебя, – его ответ застал врасплох, и я невольно ойкнула.

– Меня? Ты приглашаешь на ужин? – недоверчиво уточнила я.

– Тебя не было в столовой, а твой папа был. Значит, с ним ты не ужинала. Я бы мог подумать, что ты шляешься с дружком, но Нилов сидел за столиком с вашими друзьями. Конечно, ты могла найти другого…

– Так, стоп! – разозлившись, перебила я Индюка. – Ты меня позвал, чтобы рассказать, что обо мне думаешь? Боялся, что я так увлекаюсь своими похождениями, что забываю есть и голодаю?!

– Нет. Совсем нет. Я только хотел сказать, что понял, что ты не ужинала. И вот…

– Какая забота! – фыркнула я и, сложив руки под грудью, отвернулась. – Я перекусила в кафетерии.

– Ясно. Но я позвал тебя не кормить. Мне правда нужно поговорить. Это касается предложения Серова.

– Хорошо. Я слушаю, – холодно ответила я.

– Лер, ты точно не голодна? – заботливо уточнил Дима, чем начал подтапливать мое заледенелое сердце.

– А ты сам готовил ужин? – я с интересом взглянула на блюдо с тушеным мясом.

– Нет, конечно, – усмехнулся Смирнов. – Взял для тебя навынос в столовой.

Одной его фразы «для тебя» хватило, чтобы окончательно забыть о гордости, об обиде и, расплывшись в глупой влюбленной улыбке, пропорхать в столовую. Дима сел напротив с серьезным лицом и, прежде чем заговорить, залпом осушил стакан сока.

– Что случилось? Что ты хотел сказать о предложении Серова? – спросила я, чтобы помочь Смирнову начать разговор.

– Лер, не соглашайся. Ни при каких условиях не становись преподавателем Оболенки, – без тени эмоций проговорил мужчина.

– У тебя есть причина говорить так категорично?

– Да. Пока это подозрения, и у меня нет доказательной базы.

– Дим, ты ничего мне не рассказываешь, не объясняешь, но при этом диктуешь, как поступать, – вздохнула я. – Знаешь же, что меня смутило предложение Серова, но я бы хотела понять, что мне угрожает? Вдруг на самом деле свою роль сыграли мои способности? Если я заработала хорошей учебой это место?

– Лера, я не могу сказать тебе всего. Но были совершены серьезные преступления, и убийство Радзинского не самое страшное. Это дело рук не одного человека, и все ниточки ведут к Оболенке.